Дырка от бублика
Шрифт:
— Очень просто! Жека тебе на раз скажет имя и адрес. Ты его попроси.
— Но я не могу! Это такое конфиденциальное дело, которое касается меня как Эллы Астаповой.
— Н-да? — задумчиво переспросил Шведов.
— Дим, придумай что-нибудь!
— Ну, хорошо, диктуй номер машины.
Элла быстро продиктовала номер и стала ждать результатов. По ходу дела она запекла в духовке картошку, перемешанную с пакетом замороженных шампиньонов, и съела половину противня. Вторую половину честно оставила хозяину квартиры. Когда тот явился домой, картошка подняла ему настроение.
— Пока
— За сумочку?
— Я ему сказал, что он кретин, но он продолжал настаивать.
— Он очень любит тетю Веру, — прочувствованно сказала Элла. — Я ему немедленно позвоню и все передам.
— Не особенно его обнадеживай, — произнес Овсянников, сладостно чавкнув. — Я уже звонил этому типу, он заявил, что никого не подвозил и сумочки с рукоделием у него нет.
— Негодяй! — возмутилась Элла. — Что теперь будет с тетей Верой?
— Я тоже об этом подумал, — сообщил сыщик. — И решил облегчить твоему идиотскому дяде жизнь. Я узнал, где этот тип работает. Пусть Димыч звонит ему завтра прямо на службу. Если тот упрется — я подключусь.
— Спасибо! Спасибо! — горячо поблагодарила его Элла.
— Ты тоже очень любишь тетю Веру? — поинтересовался Овсянников. — Интересно, что это за рукоделие такое, за которое стоит еще и деньги платить? Как-то все это странно…
— Тетя Вера вышивает крестиком портрет нашего президента, — торжественно сказала Элла. — Она хочет послать его бандеролью в Кремль к Новому году.
Овсянников подавился грибом и, прокашлявшись, выдавил из себя:
— Похвальная инициатива.
— Вожди должны знать, как к ним относятся простые люди! — провозгласила Элла и удалилась в свою комнату.
Там она принялась изучать то, что попало к ней в руки. Владельца «Москвича» звали Альбертом Илларионовичем Дундиловым. Альберт Илларионович проживал и работал в районе метро «Рижская», и Элла решила, что с раннего утра нанесет ему визит.
Дундилов оказался директором крохотного магазина «Канцтовары».
— Альберт Илларионович приедет через десять минут, — сообщила представительная дама, сидевшая в его кабинете с телефонной трубкой, в руке.
— Я по важному делу, — сурово сказала Элла. — Это связано с государственными интересами страны.
— Да-а? — Дама сделала большие глаза.
— Можно я вашего директора здесь подожду? А то на улице холодно.
Дама разрешила, а сама принялась обзванивать какие-то базы и ругаться с разными людьми. Потом ее позвали из подсобки, она извинилась и убежала, выстукивая замысловатый ритм подкованными сапогами.
Элла немедленно направилась к столу Дундилова с целью обследовать ящики, но там не оказалось ничего интересного. Она уже хотела было ретироваться и снова сесть на свой стул, как вдруг заметила, что под второй тумбой, возле самого
Элле пришлось встать на колени, чтобы с ним справиться. В ящике — увы! — обнаружились обыкновенные печати.
— Альберт Илларионович! Сразу же позвоните Сергиенко! — послышался где-то в глубине коридора женский голос.
А мужской ответил прямо за дверью:
— Понял, понял! Сейчас позвоню.
Элла со всего маху захлопнула ящик с печатями. Тот клацнул и защелкнулся, прихватив своей металлической пастью кусок Эллиной юбки.
— Черт! — прошипела она, и тут Дундилов вошел в кабинет.
Она смутно себе представляла, как будет оправдываться. И уже начала сочинять какую-то глупую историю о закатившейся под стол сережке, когда увидела директора. Вместо того чтобы сразу же пройти к своему рабочему месту, одетый в ворсистое пальто Альберт Илларионович ринулся к маленькому сейфу в стене и поспешно его открыл. Потом достал из-за пазухи свернутый в несколько раз пакет и засунул его глубоко в сейфовые недра.
Элла сразу узнала этот яркий пакет — именно с ним Борис вышел вчера из банка, с ним сел в «Москвич» Альберта Илларионовича. А вылез уже без него. Можно было рискнуть и взять Дундилова на понт, но прищемленная юбка не давала возможности подняться в полный рост. Кроме того, чтобы нападать, на руках надо иметь хоть какие-то козыри. Пока Дундилов, деловито посапывая, снимал и вешал пальто, Элла протянула руку, вытащила из подставки с ручками нож для разрезания бумаги и, нажав на рычажок, выпустила острое, как бритва, лезвие. Послышался характерный скрежещущий звук, и Дундилов тотчас же подпрыгнул на месте. Потом повернулся и, сделав два пугливых шажка, увидел Эллу, затаившуюся под столом, с ножом в руке и напряженной физиономией.
— Вы что? — вскрикнул директор, и лоб его как-то сразу, в одну секунду покрылся большими трясущимися каплями пота. — Вы зачем здесь, а?
— Пакет отдай! — тихо приказала Элла. Тихо она говорила потому, что у нее от страха пропал голос. Однако на деле получилось очень зловеще.
Дундилов неожиданно наклонился, схватил решетчатую корзинку для мусора и метнул в Эллу. Глаз у него оказался метким, и корзинка, перевернувшись в воздухе, наделась Элле на голову, точно шлем.
— Вот тебе! — пискнул Дундилов и закричал:
— Вера!
Элла поняла, что сначала будет Вера, а потом — милиция. Нацелила лезвие на юбку и, отхватив кусок ткани и освободившись, в два прыжка подскочила к директору. И приставила свое оружие к его пузу. Дундилов был похож на грызуна — маленький, кругленький, с выдающимися передними зубами и глазками-бусинками.
— Молчи, предатель родины! — приказала Элла, решив не снимать с головы корзину в целях маскировки. — Все это время за тобой следили. Ты что же, подумал, что можешь забрать это себе?! — Она рассмеялась, и корзинка, сквозь дырочки которой она смотрела на директора, мелко затряслась.