Дыши глубже

Eiya Ell

— Мамочка, — перезвониваю только ей, — со мной все хорошо, правда.

— Где ты? Скажи я приеду, буду с тобой. Нельзя тебя одной…

Я чувствую боль в голосе матери, а еще я слышу голоса моих девочек, которы не оставили мою маму, за что я им благодарна.

— Мама, я в порядке, правда, — а у самой руги дрожат, как и голос, — я немного посижу тут в тишине, и вернусь. Только прошу, поедь к нам домой. с девочками. Оттуда ничего не забирай с собой. Абсолютно ничего.

— Моя ты девочка, — плачет мама, — знай, что я тебя люблю, чтобы не случилось,

я всегда тебя буду любить.

И девочки кричат в трубку, что тоже меня любят.

— Мама, не звони мне, — решаюсь я, — как только я вернусь, я куплю другую сим карту. Эта не будет работать.

Еще пару минут они втроем, пытались уговорить меня вернутся. Но я не смогу. Я отключилась, уверяя их, что со мной все будет в порядке.

Бросила телефон на асфальт, настпуила каблуком. Несколько раз, пока он оканчательно не развалился на кусоки. Выбросила в мусор.

Не помню, сколько я просидела, сколько было пролито слез. Голова просто трещит! Клянусь, я не знала. что от слез так может раскалыватся голова. Уже начало темнеть, я встала и пошла. В другую сторону парка. Там мне открылся вид на город. То есть конец города. И большое здание. С названием " Синее сияние". Долго не думаю, шагаю вперед. К этому синему зданию. Охрана без проблем пропускает. только косо проважает взглядом, чувствую. Все равно.

Все столики заняты. Поэтому долго не думая иду к барной стойке, и заказываю коктейль.

— Самый крепкий, — кричу бармену. чтобы слышал. Музыка просто рвет уши. Через минуту передо мной коктейль.

— Ваш гвоздь, надеюсь вам понравится мой выбор, — кричит бармен. Сначало я теряюсь. что за гвоздь, а потом доходит, что это название коктейля. Не знаю какого цвета на самом деле он, тут все просто в синем цвете. Я тоже помоему синего цвета. Да и ладно. Выпиваю залпом. Все прожигает и горит. Боже.

— Повторите, — требую. Бармен кивает, и ставит передо мной очередную порцию. Ее тоже выпиваю, прошу повторить. И вуаля! Мне уже не так больно, даже весело.

— Значит вам секс важней всего в жизни? — кричу бармену.

— Что, простите?

— Говорю, для тебя тоже секс на первом месте? — он наверно в шоке от такого вопроса, — ладно, можешь не отвечать, и так знаю

Все мудаки. Все мужики, парни, все мудаки.

— Дай ножницы, — смотрит на меня не понимаюшим взглядом.

— Ножницы?

— Да, не понятно говорю?

— Сейчас, подождите, — он проходит в дверь, которая сзади него и выходит через минуту, протягивает мне ножницы.

Пытаюсь укоротить это долбанное платье, не получаеться. Поднимаю голову:

— Вам помочь? — спрашивает молодой парень. Киваю, и вручаю ему ножницы.

Он с легкостью справляеться со своей задачей. Поднимаю остаток юбки и протягиваю бармену:

— Вам есть куда выбросить? — кивает и забирает у меня остаток платья.

Осмотриваю себя, и нахожу что прекрасно выгляжу в ласкутках.

Парень нахальным образом хватает за талию и протягивает к себе:

— Думаю раз тыт тут в таком виде, жениха не

будет?

— Не твое дело, — какой неприятный тип. И второй за руку хватает. Наглые. Тнут меня куда то, не могу вырваться. На ногах даже не могу стоять, как будто нахожусь в мягком облаке.

Вдруг меня отпускают. Я вижу только как чей то кулак впечатывается в рожу этого типа. Он падает.

— По хорошему говорю, проваливайте, — требует этот незнакомец. Я в уме благодарю Бога, что не вымерли еще настояшие мужчины. Этот которому досталось, молча встает и уходит. Друг следом.

— Благодарю, — говорю и икаю. Сажусь обратно, беру свой бокал и подношу к губам. Делаю глоток.

— Детка, — говорит незнакомец, — тебе не хватит заливаться?

— Неа, — опять икаю, — сегодня мой самый счастливый день в жизни, — допиваю свой коктейль, мне уже совсем хорошо, мякго так, кажеться я невысомсти- повторите, обрашаюсь к бармену.

— Ага, вижу, — он рукой дает отбой бармену.

— Зачем вы так? — говорю и улыбаюсь, как дурочка, — значит ты тоже, — икаю.

— Что я тоже?

Мудак. Хочу сказать, но пока еще соображаю, что нельзя. У него такой вид грозный, злой, как будто все проблемы мира повесили на его плечи.

— Для тебя тоже секс на первом месте? — чертова икота, — Да я знаю ответ на свой вопрос, можешь не отвечать.

— Дай воды, — просит он у бармена и пердо мной появляется стакан холодной воды. И вдруг меня клинет.

— Слушай, — делаю глоток воды, икаю, еше раз икаю, — ты тоже хочешь секса?

Знаю же, для всех парней секс на первом месте. Я же, я… как сказали, гожусь только на роль домохозяйки, тобишь я- колхозница. Не сексуальная, не притягательная, не привлекательная, чтобы со мной заниматься сексом. Одним словом гожусь только на роль домохозяйки. Что ж…

Получается это правда, я теперь согласна со словами на которые наткнулась недавно в какой то книге: миром правят секс и деньги.

— Не говори глупости! Пошли я отвезу тебя домой.

— У меня нет дома… — смеюсь во весь голос, — тебя бы самого кто отвез домой. Ты не трезвый. На ногах не стоишь….

— Говоришь слишком много, — он делает глоток воды с моего стакана, — поехали сказал, отвезу тебя.

— Если только к себе домой, — он согласно кивает, берет за руку и тащит меня к выходу. Мудак же.

Не помню как мы оказываемся в такси. Он садится рядом со мной на заднее сиденье.

— Поцелуй меня, — голова идет кругом. Ну раз всем от этой жизни нужен только секс, то вперед!

Не жду пока он поцелует, приподнимаюсь, чтобы дотянуться. Целую.

Джентельмен херов.

— Что ты творишь девочка? — стонет в рот. А руки его уже орудуют на моём теле. Он нежно поднимает руки к моим волосам и тянет вниз за фату, чтобы мне не было больно. Я решаю ему помочь. Снимаю шпильки которыми была заколола фата, всё это время не отрываемся друг от друга. Наконец справившись с задачей, я открываю окно машины… И моя фата улетает. Незнакомец отрывается от моих губ: