Дыши в мою сторону
Шрифт:
– Сок будешь? – снова спросил он.
– Да, – ответила я, недоумевая, как он может так спокойно вести себя после всего, что произошло.
– Есть только апельсиновый, – проговорил он, заглядывая в холодильник.
Я не могла оторвать от него взгляд, и каждый этот момент был наполнен неспокойной напряжённостью.
Он вернулся к столу с графином сока. Я кивнула, но мой взгляд снова упал на тот самый бугорок, который невольно вызывал у меня легкое волнение. Я сглотнула, не в силах совладать с собой.
–
– А что такое? – с игривой усмешкой обернулся он. – У нас на двоих один образ.
– То есть? – не поняла я, а в голове крутились обрывочные фразы о ненависти и неприязни.
– Ну, я в трусах, а ты без них и в одной футболке, – ухмыльнулся он, поднимая подбородок, словно хвастаясь своей наготой.
Мои щеки запылали, и я почувствовала, как ненависть где-то на заднем плане затихла, уступив место неопределенному чувству, которое было так тревожно знакомо. Я не могла вспомнить всю картину нашей ночи, но уверенность в том, что Джейк – это не тот, кого я хотела видеть рядом с собой, боролась с тем, что он стал для меня чем-то большим, чем простое раздражение.
«Как я могла его ненавидеть?» – промелькнуло в голове, но я заставила себя отмахнуться от этих мыслей, и в душе вновь разгорелась привычная ненависть. Может быть, именно это было мне необходимо – стена, которую я выстраивала, чтобы защитить себя от совершенно нового и непонятного.
Я замерла, увидев, как Джейк бесцеремонно налил мне в стакан сок. Он сделал это так, будто с ним все было в порядке, будто не знал, что я по-прежнему страдаю от его присутствия и не могу вспомнить, что же на самом деле произошло между нами. Я пыталась понять, почему он так спокоен. Почему он не чувствует той подавляющей ненависти, которая разрывает меня изнутри?
Пока я разбиралась в своих мыслях, он поднял графин к губам, и я заметила, как сок, ярко-оранжевый, стекался по его обнаженному торсу, придавая ему едва ли не мифический вид. Указательный палец, пропитанный сладким нектаром, он потянул к своему плечу, потом к груди, а затем, будто играя с моими чувствами, потянул к губам и облизнул. Я ощутила, как внутри меня закипает ярость и притяжение одновременно.
– Это просто сок, – шепнула я себе, но не могла оторвать взгляд от его тела, блестящего от жидкости.
Он, казалось, специально делал всё так, чтобы меня раззадорить, как будто знал о тех чувствах, которые я прятала глубоко внутри. Он просто ждал, когда я сдамся, когда ненависть уступит место чему-то большему, чему-то более привычному и теплому.
– Ты ведь ненавидишь меня? – произнес он с легкой ухмылкой на устах, и я почувствовала, как внутри все сжалось.
Да, я ненавижу его! Я ненавижу его за то, что он может быть одновременно таким отталкивающим и привлекательным. Но не было в этом чувстве уверенности; где-то на задворках памяти проскальзывало нечто иное, что я не могла разобрать. Неразрешимость перетягивала мою душу в разные стороны, будто я была на краю пропасти, где каждый шаг оставлял меня в неведении.
Джейк забавно поднял брови, посмотрел на меня так, словно знал, что происходит внутри. И тут я поняла, что та стена, которую я выстраивала, могла держать его на расстоянии, но в то же время она начинала рушиться, и это меня пугало. Он был чем-то большим, чем просто раздражение – он был тем, кто вот-вот изменит все.
Я закусила губу, пытаясь принять происходящее, и вновь вернулась к своей ненависти, как к залежавшемуся антиподу, чтобы защититься от этого смятения. Но у меня не было сил отталкивать его. Каждым своим движением он заставлял меня сомневаться в себе, и это напоминало тревожный танец, куда вовлечена сама я.
Рука Джейка медленно опустилась к моему стакану, а потом он резко наклонился ко мне, словно собирался что-то сказать, но я уже не могла думать. Я лишь сидела, затаив дыхание, внимая тому, как он снова облил себя соком, и, в тот момент, когда его теплое дыхание коснулось моего лица, я поняла: ненависть просто не может быть единственным чувством, которое я испытываю к нему.
Я глубоко вздохнула, перед тем как попытаться собрать мысли в кулак. Мой взгляд вновь упал на сок, блестящий на его теле, и в груди заклокотало желание и ярость одновременно. Я знала, что должна ненавидеть его, но эта ненависть уже не казалась мне такой однозначной.
– Ты ведь ненавидишь меня? – повторил он свой вопрос, пробивая своим голосом тишину, и в эти слова вложена была такая ирония, что я почувствовала, как меня пронзило.
– Да, – произнесла я с нажимом, хотя в глубине души понимала, что это была не вся правда. – Я ненавижу тебя за то, что ты не оставляешь меня в покое.
Джейк усмехнулся и, казалось, просто наслаждался этим разговором. У него был талант вызывать во мне бурю противоречивых чувств.
– Уверена? Ты просто не знаешь, как с этим справиться, – произнес он, наклоняясь ближе, его глаза блестели в свете солнечных лучей. – Ненависть и страсть – это близкие чувства, ты не находишь?
Я заставила себя взглянуть ему в глаза. Он смеялся надо мной, но в этом смехе я слышала что-то ещё.
– Ты не понимаешь. Я не должна чувствовать ничего – ни страсти, ни ненависти. Просто… забудь об этом, – пролепетала я, чувствуя, как у меня начинает что-то подгибаться между ног.
Он подмигнул, как будто это было частью его игры:
– Забыть об этом? Думаю, это невозможно, когда между нами что-то есть. Ты просто прячешься за ненавистью, потому что не знаешь, что делать с остальным.
Мое сердце забилось быстрее, а на висках защемило от напряжения. Он говорил так, будто он один знал, что на самом деле происходило в ту ночь, когда все изменилось. Я не могла вспомнить, что произошло, но страх меня одолевал.
– Что… что произошло между нами? – наконец, решилась я задать вопрос, который меня мучил.
Он закрыл глаза на мгновение, как будто обдумывая свои слова, а я чувствовала, как напряжение нарастает.
– Мы были пьяны, я немного, а ты много, – начал он, – и что-то произошло. Но ты же знаешь, истина в том, что не важно, что было на самом деле. Важно, как ты на это смотришь теперь.