Дюна: Дом Харконненов

Герберт Брайан

Был еще один случай, когда на гранитной стене Памятного Каньона в честь Канидара II появилась надпись из стометровых букв: «Шаддам, хорошо ли держится корона на твоей маленькой головке?» На многих планетах, рассеянных по империи, неизвестные стирали лица с памятников. Никто так и не нашел злоумышленников.

Кто-то ненавидел его достаточно сильно, чтобы делать это. Кто-то. Этот проклятый вопрос грыз его императорское сердце вместе с другими неприятностями… включая нежданный угрожающий

визит Хазимира Фенринга, который сообщил о продвижении работ по созданию тлейлаксами синтетической пряности.

Проект «Амаль».

Начатый еще в правление отца, этот проект был настолько секретным, что о нем знали всего несколько человек. Этот самый охраняемый от посторонних глаз и ушей секрет был, пожалуй, самым главным в империи. Если он осуществится, то Дом Коррино получит в свое распоряжение неиссякаемый источник синтетической пряности – самого дорогостоящего вещества во всей вселенной. Но эти проклятые экспериментаторы все никак не могли добиться окончательного результата, годы шли, а пряности не было. С каждым месяцем ситуация казалась императору все более и более безнадежной.

А теперь еще третья дочь, будь она проклята! Он даже не знал, когда даст себе труд, если вообще даст, взглянуть на этого злополучного ребенка.

Шаддам скользнул взглядом по обитой панелями стене, задержался на стенном шкафу, в котором рядом с толстым фолиантом описаний мировых катастроф стоял голографический портрет Анирул в свадебном платье. У нее были большие, как у газели, глаза, при ярком свете они казались светло-карими, когда становилось темнее, глаза меняли цвет. Этот взор что-то скрывал. Надо было раньше обратить на это внимание.

Эта Сестра Бене Гессерит «скрытого ранга» в третий раз не смогла произвести на свет мальчика, наследника престола, а у Шаддама не было никакого плана на случай такого развития событий. Кровь бросилась ему в лицо. Он в любой момент мог оплодотворить любую из своих наложниц в надежде, что хотя бы одна из них родит сына, но поскольку он был связан с Анирул законным браком, могли возникнуть осложнения с возведением бастарда в ранг наследника императорского трона.

Можно было бы убить Анирул и взять другую жену – отец проделывал этот трюк множество раз, но Шаддам боялся навлечь на себя гнев Общины Сестер Бене Гессерит. Все бы разрешилось, если бы Анирул наконец подарила ему сына, которого он смог бы объявить наследником престола.

Столько месяцев напряженного ожидания, и вот…

Он слышал, что ведьмы могут произвольно выбирать пол будущего ребенка, каким-то образом воздействуя на обмен веществ; рождение еще одной дочери могло быть не случайным. Орден Бене Гессерит обманул его, подсунув ему Анирул. Как они осмелились сделать такое императору миллиона миров? Какие истинные цели преследует Анирул при его дворе? Не собирает ли она компрометирующий его материал, чтобы потом заняться банальным шантажом? Надо ли отослать ее?

Постучав ручкой о полированную столешницу, выполненную из элаккского дерева с кроваво-красными вкраплениями, Шаддам воззрился на голографическое изображение своего деда, Фондиля III, по прозвищу Охотник, присвоенному ему за невероятную способность подавлять в зародыше любой бунт. Боялись Фондиля и его собственные домочадцы. Хотя старик умер задолго до рождения Шаддама, внук был хорошо осведомлен о нраве и методах деда. Если бы Фондиль столкнулся с таким вызывающим поведением жены, то нашел бы способ избавиться от нее…

Шаддам нажал кнопку, вмонтированную в стол, и в кабинет вошел личный канцлер. Ридондо поклонился, показав повелителю блестящее лысиной темя.

– Сир?

– Я хочу видеть Анирул сейчас. Здесь.

– Леди пребывает в постели, сир.

– Не заставляй меня повторять приказы дважды.

Не говоря больше ни слова, Ридондо медленным паукообразным движением исчез за деревянной боковой дверью.

Несколько мгновений спустя в кабинете появилась бледная, надушенная сверх всякой меры фрейлина. Она заговорила дрожащим от страха голосом:

– Мой император, леди Анирул желает, чтобы я засвидетельствовала, что она лежит в постели, ослабев от рождения вашего ребенка. Она нижайше просит вашего разрешения остаться лежать. Не соблаговолите ли вы сами навестить свою жену в ее спальне?

– Ясно. Она нижайше просит? Мне совершенно неинтересно видеть еще одну совершенно бесполезную дочь или выслушивать ненужные извинения. Это приказ императора: Анирул должна немедленно явиться сюда. Она должна сделать это сама без помощи фрейлин и служанок или какого-либо механического устройства. Это вам понятно?

Если повезет, то она умрет по дороге.

Охваченная ужасом фрейлина низко поклонилась.

– Как прикажете, сир.

И вот серовато-бледная Анирул стоит в дверях кабинета, обхватив руками пузатую колонну. На леди надета измятая накидка, из-под которой виднеется нижнее белье. Хотя Анирул пошатывается от слабости, императрица высоко держит голову.

– Что ты можешь мне сказать? – без околичностей приступил к допросу Шаддам.

– У меня только что были трудные роды, и я очень слаба.

– Прости, прости. Но ты достаточно умна, чтобы понять, о чем я спрашиваю. Во всяком случае, у тебя хватало ума морочить мне голову на протяжении всех прошедших лет.

– Морочить тебе голову? – Она несколько раз моргнула своими антилопьими глазами, глядя на мужа, как на сумасшедшего. – Простите меня, ваше величество, но я очень устала. Почему вы так жестоки, что вызываете меня сюда и не хотите при этом даже взглянуть на нашу дочь?

Губы Шаддама побелели, словно от них отхлынула вся кровь. Глаза его потеряли всякое выражение.