Дюна: Дом Харконненов

Герберт Брайан

Марго, сидя у подножия стола, благосклонно смотрела на планетолога Пардота Кинеса и его двенадцатилетнего сына, которые заняли предписанные места по обе стороны от хозяйки. Марго была немало удивлена тем, что этот человек пустыни принял ее приглашение. Она надеялась понять, правду ли говорят о нем многочисленные слухи. По опыту она знала, что такие вечера славятся сплетнями и полным отсутствием искренности, хотя некоторые вещи не могли ускользнуть от тренированного внимания наблюдателя, прошедшего Школу Бене Гессерит.

Марго внимательно вгляделась в поджарого мужчину, обратила внимание на заплатку на воротнике его серой рубашки и на сильную линию челюсти, прикрытой песочного цвета бородой.

На два места дальше сидела Преподобная Мать Мохиам. Хазимир Фенринг занял место во главе стола, усадив по правую руку барона Харконнена. Зная, насколько ненавидят друг друга барон и Мохиам, Марго посадила их как можно дальше друг от друга.

Фенринг щелкнул пальцами, и слуги внесли в зал подносы с кусками экзотических блюд. Обходя столы, они смотрели на карточки и накладывали еду в тарелки.

– Спасибо вам за то, что вы пригласили нас, леди Фенринг, – сказал сын Кинеса, глядя в глаза Марго. Планетолог представил сына как Вейчиха, что означает «любимый». Марго видела сходство, хотя в глазах Кинеса-старшего застыло мечтательное выражение, а взгляд сына, воспитанного в традициях народа пустыни, отличался большей жесткостью.

Она улыбнулась мальчику.

– Один из наших поваров – городской фримен. Он приготовил для гостей особое блюдо сиетчей – пироги с пряностью, медом и кунжутом.

– Фрименская кухня выходит на имперский уровень? – с кривой усмешкой поинтересовался Пардот Кинес. Было похоже, что этот человек считает еду лишь средством поддержания жизни и рассматривает формальные обеды как досадное отвлечение от других, более важных дел.

– Кухня – это дело… вкуса. – Марго тщательно и дипломатично подбирала слова. Она отвела глаза.

– Я воспринимаю это как «нет», – сказал Кинес.

Высокая наемная официантка, неся бутыль с узким горлышком, переходила от гостя к гостю, разливая по бокалам голубоватое вино с пряностью. К всеобщему удивлению, слуги внесли в зал и поставили на стол блюдо с целой рыбой, украшенной баззелскими устрицами. Даже богатейшие жители Арракина не могли позволить себе часто есть дары морей.

– Ах! – восторженно воскликнул Фенринг на другом конце стола, когда слуга поднял крышку блюда. – Как я наслажусь этой эказской репой! Спасибо, моя дорогая.

Слуга полил овощи ароматным темным соусом.

– Никакие издержки не кажутся чрезмерными ради таких дорогих гостей, – произнесла Марго.

– Позвольте мне сказать вам, почему эти овощи так дороги, – заговорил со своего места дипломат с Эказа, чем привлек всеобщее внимание. Биндикк Нарви был маленьким человечком с низким громоподобным голосом. – Порча посевов уменьшила наши поставки на планеты империи, причем уменьшила просто катастрофически. Мы называем эту напасть «грумманской болезнью».

Дипломат тяжелым взглядом посмотрел на посла Груммана, огромного, много пьющего мужчину с морщинистым смуглым лицом.

– Мы обнаружили также признаки биологической диверсии в лесах туманных деревьев на континенте Элакка.

Туманные деревья славились тем, что направление их роста можно было контролировать силой мысли; из этих деревьев создавали самые прославленные в империи деревянные скульптуры.

Несмотря на свой исполинский рост, посол Дома Моритани, Лупино Орд, оказался обладателем писклявого голоска:

– Эти эказцы снова симулируют неурожай, чтобы спровоцировать рост цен. Это же древний трюк, который вы применяли еще до того, как ваши вороватые предки были за свои хорошие дела изгнаны со Старой Земли.

– Этого вообще никогда не было…

– Джентльмены, прошу вас, – попытался остановить перепалку Фенринг. Грумманцы славились своей вспыльчивостью. Они были готовы вступить в драку по самому ничтожному поводу. Фенринг находил все это глупым и скучным. – Не сделали мы ошибку, рассаживая гостей, дорогая?

– Может быть, мы ошиблись, составляя список гостей? – отпарировала Марго.

Гости вежливо, испытывая неловкость, рассмеялись. Спорщики умолкли, продолжая, однако, сверлить друг друга злыми взглядами.

– Так приятно видеть здесь нашего выдающегося планетолога и его юного сына, – елейным тоном заговорил барон Владимир Харконнен. – Какой красивый парень. Кажется, вы самый молодой из всех гостей.

– Для меня большая честь находиться в столь блестящем обществе, – ответил мальчик.

– Я слышал, что вас воспитывают как последователя вашего отца, – продолжал барон, но Марго уловила сарказм под елеем. – Не знаю, что бы мы стали делать без планетолога.

На самом деле Кинеса очень редко видели в Арракине и не требовали обязательных донесений для императора. Собственно говоря, Шаддам и сам не очень интересовался изысканиями своего планетолога. Марго слышала от мужа, что император занят сейчас совсем другими делами, правда, никто не мог сказать, какими именно.

Глаза молодого человека вспыхнули. Он поднял бокал с водой.

– Могу ли я предложить тост за наших хозяина и хозяйку?

Пардот Кинес удивленно взглянул на сына, словно только сейчас поняв, что следовало соблюсти светские приличия.

– Прекрасная мысль, – поддержал мальчика барон Владимир Харконнен. Речь его была несколько смазанной, что Марго приписала слишком усиленному потреблению вина с пряностью.

Прежде чем отхлебнуть воды из бокала, мальчик твердым голосом провозгласил тост:

– Пусть богатство, которое вы демонстрируете нам едой и обилием воды, будет лишь бледным отражением богатства ваших душ.