Дюна: Дом Коррино
Шрифт:
Лиет-чих тоже поднял глаза к небу и увидел, что на черном небе вспыхнули огни, которые начали неотвратимо снижаться, приближаясь к земле. Звезды померкли. Это были корабли! Огромные корабли.
Мать схватила ребенка за плечи, а женщины открыли перегородку и бросились внутрь сиетча, надеясь, что камни скалы послужат им хоть какой-то защитой.
Запертый в штабе Карфагского гарнизона барон Харконнен понял, что над его головой навис дамоклов меч императорского гнева. Он ничего не мог сделать.
Барон крушил мебель и угрожал слугам, но ничто не помогало. Погрозив кулаком небу, он заорал:
— Будь ты проклят, Шаддам!
Но никто не услышал этого вопля на флагманском корабле сардаукаров.
Скрепя сердце барон был готов платить пени и штрафы за несовпадения, которые обнаружил в документах этот несносный аудитор ОСПЧТ. Он боялся, что если обвинения окажутся слишком серьезными, то Дом Харконненов может лишиться сеньориального права распоряжаться леном Арракиса, а это означало отлучение от операций по добыче и обработке пряности. Была еще одна ужасная возможность, о которой Владимир Харконнен старался не думать. Император мог распорядиться казнить его для устрашения других аристократов, чтобы преподать «урок» Ландсрааду.
Но это?! Если все эти корабли откроют огонь, то Арракис превратится в обугленный камень. Меланжа — органическое вещество, которое таинственным путем образуется только в этих пустынных условиях, и она не выдержит огневого шквала. Если император в припадке безумия сделает это, то Арракис перестанет представлять вообще какой-либо интерес. Он будет исключен из маршрутов Гильдии, станет ненужным никому на свете. Черт, ведь в таком случае прекратятся и сами полеты лайнеров. Вся империя зависит от пряности. Этот налет лишен всякого смысла. Значит, император блефует.
Владетель Дома Харконненов вспомнил о сожженных городах Зановара и понял, что император способен исполнить свою угрозу. Даже барон был шокирован налетом императорских войск на Ришез, и нет никакого сомнения в том, что за ботанической катастрофой Биккала тоже стоит мрачная тень императора.
Этот человек сошел с ума? Да, конечно, он просто безумен.
С выключенными системами связи барон был не способен даже молить о пощаде и сохранении жизни. Он не мог свалить вину на Раббана или Питера де Фриза, который сейчас купается в роскоши Кайтэйна.
Барон Владимир Харконнен остался один перед лицом императорского гнева.
— Остановитесь!
В тишине раздался громовой, усиленный динамиками, голос легата Гильдии. Верховный башар заколебался.
— Я не знаю, какую игру вы затеяли, император Шаддам. — Розовые глаза легата горели неукротимой злобой. — Вы не смеете уничтожать производство меланжи только ради того, чтобы потешить свое мелкое самолюбие. Пряность должна поступать.
Шаддам недовольно фыркнул.
— Вероятно, я должен сбить с вас спесь. Если вы не прекратите открытое неповиновение воле императора, то я буду вынужден наказать и Космическую Гильдию.
— Вы блефуете.
— Я? — Шаддам встал и злобно посмотрел на легата.
— Мы не удивлены.
Должно быть, сейчас на лайнерах, зависших над Арракисом, происходила яростная свалка между представителями Гильдии.
Безмятежно повернувшись к Гарону, Шаддам произнес командирским тоном:
— Верховный башар, вы получили мой приказ.
Изображение легата дрогнуло, словно от потрясения и недоверия.
— Тот курс, которого вы решили придерживаться, выходит за рамки прав любого правителя — не важно, называется он императором или нет. Вследствие этого Гильдия отныне прекращает все ваши транспортные перевозки. Вам и вашему флоту отказано в обратном перелете. Шаддам похолодел.
— Вы не осмелитесь сделать это, особенно после того, как услышите, что я…
Легат не дал императору договорить:
— Мы объявляем, что вы, падишах император Шаддам Четвертый, оставлены здесь королем затерянного пустынного мира во главе армии, которой некуда отступать и не за что сражаться.
— Ваше объявление ничего не стоит! Я…
Он замолчал, видя, что изображение легата Гильдии исчезло, а на экране появились огоньки статического электричества.
— Все системы связи перерезаны, сир, — доложил Зум Гарон.
— Но я должен многое им сказать! — Он так долго ждал момента сделать заявление об амале, одержать верх над всеми. — Восстановите связь!
— Мы пытаемся, ваше величество, но она блокирована. Шаддам увидел, как один из лайнеров исчез из виду, свернув вокруг себя пространство. Император от страха вспотел так сильно, что у него насквозь промок мундир.
Такого сценария он не предвидел. Как он может что-то обещать или угрожать карами, если они отключили систему коммуникации? Как без связи сможет он восстановить сотрудничество с Гильдией? Как он скажет ее представителям об амале? Если Гильдия запрет его на Арракисе, то победа обратится в ничто.
Гильдия, можно сказать, высадит его на необитаемый остров, а потом убедит Ландсраад послать против него военную экспедицию. Они с удовольствием посадят на Трон Золотого
Льва кого-нибудь другого, тем более что у Дома Коррино нет наследников мужского пола — только дочери.
Было видно, как из виду исчез второй лайнер, за которым последовали еще три. Над головой осталось только пустое небо.
В состоянии близком к панике Шаддам наконец почувствовал, насколько великие силы правят миром. Он далеко от Кайтэйна. Даже если техники придумают какой-нибудь способ перемещаться в космосе, вспомнив, как это делалось до возникновения Гильдии, то он и его люди доберутся до Кайтэйна в лучшем случае через несколько столетий.
Верховный башар помрачнел.
— Наши войска готовы открыть огонь, сир. Или мне следует отменить приказ, ваше величество?