Дюна. Батлерианский джихад
Шрифт:
До тех пор, пока компьютеры не вырвали из их рук вселенскую власть. Последним в мелкую щель кратера вошел впавший в немилость Ксеркс. Самый низший из титанов, он очень давно совершил непростительную ошибку, которая позволила амбициозному новорожденному компьютерному разуму обуздать могучих титанов. Хотя титаны нуждались в этом товарище как вечном члене их группы, Агамемнон никогда не простил ему глупости. В течение столетий несчастный Ксеркс думал только о том, как он сможет исправить свою ошибку. Он наивно полагал, что Агамемнон снова обнимет его, как только он, Ксеркс,
Агамемнон повел пятерых заговорщиков в тень стены кратера. Там машины с человеческими мозгами расселись кругом среди обломков скал и оплавленных камней, чтобы обсудить свою измену и план беспощадной мести.
Ксеркс, несмотря на свой грех, никогда не предаст их. Тысячу лет назад, после победы, тогдашние живые титаны согласились на хирургическое превращение, чтобы не принимать собственной бренности, чтобы их лишенный тела мозг мог жить вечно, утверждая их, титанов, вечное правление. Это драматическое событие заставило титанов заключить между собой нерушимый и бессрочный пакт.
Теперь Омниус иногда вознаграждал своих верных человеческих последователей, превращая их в неокимеков. По всему Синхронизированному Миру тысячи новых мозгов с машинными телами верой и правдой служили всемирному разуму. Агамемнон не мог положиться на тех, кто добровольно согласился служить машинам.
Генерал кимеков передавал свои слова через плотную шину проводящих элементов непосредственно в центры мышления других титанов.
– На Коррине нас ждут не раньше, чем через несколько недель. Я решил воспользоваться этой возможностью, чтобы мы смогли разработать план удара по Омниусу.
– Давно пора это сделать, – проворчал в ответ Аякс.
– Ты думаешь, любовь моя, что всемирный разум стал благодушным и самодовольным, как в свое время люди Старой Империи? – спросила Юнона.
– Я не заметил в нем никаких признаков слабости, – вставил свое слово Данте, – и поэтому считаю, что нам надо проявлять осторожность.
– Слабость можно найти всегда, – рявкнул Аякс и так топнул механической ногой, что пробил в камнях круглую дыру. – Если, конечно, у вас есть желание использовать мышцы, чтобы эксплуатировать эту слабость.
Барбаросса хлопнул металлической конечностью по твердому камню.
– Не обманывайтесь насчет искусственного интеллекта. Компьютеры мыслят не так, как люди. Даже через тысячу лет Омниус не даст своему разуму рассеять внимание. У него такая емкость процессоров и столько наблюдательных камер, что мы даже не можем их себе представить.
– Подозревает ли он нас? Сомневается ли Омниус в нашей лояльности? – Ксеркс уже волновался, хотя совещание только началось. – Если он думает, что мы составляем против него заговор, то почему бы ему просто не уничтожить нас?
– Иногда мне кажется, что в твоей емкости с мозгом образовалась течь, – резко ответил Агамемнон. – В разуме Омниуса запрограммировано запрещение убивать нас.
– Не обижайся. Дело в том, что Омниус настолько всемогущ, что иногда кажется, что он может преодолеть запрет, вложенный в него Барбароссой.
– Пока он этого не сделал и не сделает никогда. Я прекрасно понимаю, что я сделал, – отпарировал Барбаросса. – Помни, Омниус создан для того, чтобы эффективно работать. Он не совершает никаких ненужных действий и не станет понапрасну тратить ресурсы. А мы – его главный ресурс.
В разговор вступил Данте:
– Если Омниус так озабочен эффективностью правления, то почему он до сих пор держит у себя людей-рабов? Даже простейшие роботы, машины класса А1, смогут справиться с такими задачами намного эффективнее, чем люди.
Агамемнон вышел из тени под палящие лучи беспощадного солнца, потом снова вошел в тень. Вокруг него в напряженном ожидании застыли остальные заговорщики, похожие на насекомых, сделанных из гофрированного металла.
– В течение многих лет я предлагал Омниусу уничтожать всех людей на новых планетах Синхронизированного Мира, но он отказывается это делать.
– Может быть, он проявляет такое упрямство только потому, что все-таки люди создали мыслящие машины? – предположил Ксеркс. – Может быть, Омниус считает людей воплощением Бога?
Агамемнон отчитал титана как неразумное дитя.
– Ты что, всерьез думаешь, что компьютерный всемирный разум – религиозный фанатик?
Впавший в немилость титан сконфуженно замолчал. Барбаросса заговорил тоном терпеливого учителя, вдалбливающего элементарные вещи в головы своих тупых учеников.
– Нет, нет, дело просто в том, что Омниус не хочет понапрасну тратить энергию или устраивать беспорядки, с которыми, несомненно, будет сопряжено такое массовое убийство. Он рассматривает человечество как ресурс, который не стоит уничтожать или попусту растрачивать.
– На протяжении многих столетий мы пытались убедить его в противоположном, – мрачно проговорил Аякс.
Понимая, что безопасный промежуток времени, отведенный им, стремительно сокращается, Агамемнон попытался сдвинуть дискуссию с мертвой точки.
– Мы должны найти способ запустить радикальные изменения. Если мы сумеем отключить компьютеры, то мы, титаны, снова станем править миром вместе с неокимеками, которых нам удастся набрать. – Он резко качнул сенсорной башней. – Мы взяли власть один раз и должны сделать это снова.
В прежние времена, когда люди-титаны консолидировали застойную Старую Империю, они использовали для ее разрушения роботов, которые сделали всю грязную работу. Фалок, Агамемнон и другие повстанцы только собрали воедино осколки. На этот раз титанам предстояло воевать самим.
– Может быть, нам стоит найти Гекату? – вставил слово Ксеркс. – Только она одна осталась неподконтрольной Омниусу. Это наша тайная козырная карта.
Геката, бывшая подруга Аякса, стала единственной из титанов, кто добровольно сложил с себя бремя правления. Прежде чем мыслящие машины взяли власть, она бежала в глубины космоса, и с тех пор о ней никто ничего не слышал. Но Агамемнон доверял этой женщине – пусть даже ее можно было отыскать в бескрайних просторах Вселенной – не больше, чем Ксерксу. Геката давно покинула их, и ее нельзя было считать союзником.