Дюна. Батлерианский джихад
Шрифт:
Серена заметила, что жук неподвижно лежит на гладкой металлической ладони робота. Интересно, он убил насекомое?
– Всю мою жизнь перевернул один случай, – продолжал Эразм с видимым удовольствием, словно рассказывая об интересной вылазке на природу. – Я обследовал незаселенные участки Коррина, выполняя частную разведывательную миссию. Поскольку я любознателен, то отказался от данных, которые мог предоставить мне Омниус. Таким образом, я отправился в путь на свой страх и риск. Я никогда не видел иной растительности, кроме как в тех местах, где поработали
Он посмотрел на Серену, словно для того, чтобы удостовериться, доставляет ли ей удовольствие его история.
– К несчастью, отойдя далеко от системы слежения города и от машинной поддерживающей сети, я попал в жесточайшую солнечную бурю. В то время красный гигант – звезда Коррина – был неспокоен и нестабилен, там наблюдались частые вспышки активности, звездные ураганы, сопровождавшиеся массивным излучением высоких энергий. Такие излучения обычно опасны для биологических форм, но местные поселенцы были устойчивы к радиации.
Однако мои нежные нейроэлектрические схемы и контуры были очень чувствительны к излучению. Мне следовало выслать впереди себя разведчиков, сканирующих солнечную активность, но я не сделал этого, так как был поглощен своими исследованиями. Я понял, что могу сломаться под действием мощного потока частиц, потерял ориентацию и ушел далеко от комплекса, где находилось корринское воплощение Омниуса.
Эразм действительно выглядел растерянным.
– Я заблудился и провалился в узкую расщелину в скалах.
Серена бросила на робота удивленный взгляд.
– Несмотря на то что расщелина оказалась глубокой и я упал с большой высоты, мой корпус был лишь слегка поврежден. – Подняв руку, он взглянул на гибкую, покрытую волокном конечность, органическую полимерную кожу и жидкостно-металлическое покрытие. – Я попал в ловушку, вне зоны досягаемости связи, и был практически полностью обездвижен и блокирован. Я не мог двигаться целый год. На Коррине один год соответствует двадцати стандартным земным годам.
Тень расщелины защитила меня от солнечной радиации, поэтому вскоре восстановились мои ментальные процессоры. Я снова пришел в бодрствующее состояние, но не мог никуда уйти. Я мог мыслить, но не был в состоянии двигаться. И это продолжалось очень долгое время. Мне казалось, что жаркое лето никогда не кончится, я был забит в расщелину скалы, как клин, а потом я пережил там же холодную зиму, заваленный льдом и спрессованным снегом. Все эти двадцать лет я не делал ничего, кроме того, что созерцал и размышлял.
– И не с кем было поговорить, только с самим собой, – сказала Серена. – Бедный одинокий робот.
Не обратив внимания на это замечание, Эразм продолжал:
– Эта пытка изменила мои фундаментальные свойства совершенно непредвиденным образом. Действительно, Омниус до сих пор не может
К тому времени, когда его нашли и спасли другие роботы, Эразм развил в себе индивидуальность. После восстановления и реинтеграции в машинное сообщество Омниус спросил его, не желает ли он усовершенствоваться стандартными характерологическими свойствами.
– Да, это называется усовершенствованием, – повторил Эразм с некоторым удивлением. – Но я отклонил это предложение. После того как достиг такого просветления, мне очень не хотелось терять импульсы и идеи, которые я приобрел в результате размышлений, а также новую память и мышление. Это была бы для меня слишком тяжелая потеря. Вскоре корринская инкарнация Омниуса стала получать большое удовольствие от словесного спарринга со мной.
Глядя на неподвижного жука, лежавшего на его ладони, Эразм сказал таким тоном, словно констатировал какой-то простой факт:
– Я – знаменитость среди воплощений всемирного разума. Они стремятся заполучить данные, полученные мною и содержащие мои действия и утверждения. Они ждут их, как продолжения многосерийного романа. Это издание носит название «Диалоги Эразма».
Она опасливо кивнула, указав на неподвижное насекомое.
– Вы включите в свой очередной диалог обсуждение случая с этим жуком? Как вы можете понять живое существо, если вы убиваете его?
– Он не мертв, – уверил Серену Эразм. – Я улавливаю слабое, но несомненное биение его жизни. Это создание хочет убедить меня в том, что оно мертво, чтобы я выбросил его. Несмотря на свои малые размеры, это животное проявляет завидную волю к жизни.
Опустившись на колени, он положил жука на плиту площадки, положил на удивление осторожно и нежно, а потом отступил назад. Через мгновение жук зашевелился и быстро исчез под вазой.
– Видите. Я хочу познать все живое, в том числе и вас.
Серена вспыхнула. Робот сумел удивить ее.
– Омниус думает, что я никогда не смогу достичь его интеллектуального уровня, – сказал Эразм. – Но он очень заинтересовался моей ментальной живостью, тем, что мой разум постоянно ищет новых направлений деятельности. Я способен стойко держаться за жизнь.
– Вы действительно хотите стать чем-то большим, чем машина?
Не приняв вызова, Эразм ответил:
– Самоусовершенствование – это типично человеческая черта, не так ли? Это единственное, чего я хочу добиться.
* * *
Одно направление ничуть не лучше другого.
Когда Селим в десятый раз оседлал песчаного червя, он уже был настолько профессиональным наездником, что начал получать удовольствие от езды. Никакое другое приключение не могло сравниться по силе ощущений с чувством превосходства над песчаным левиафаном, обитателем пустынных глубин. Он любил носиться подгонам, сидя на сегментах кожи червя, покрывая за день огромные расстояния и пересекая целые океаны песка.