Дюна. Первая трилогия
Шрифт:
– Ты так набросился на меня… – Пол взглянул Халлеку в глаза. – Ты в самом деле хотел пустить мне кровь?
Халлек убрал кинжал и выпрямился.
– Дерись ты хоть немного хуже того, на что способен, я бы оставил на тебе хор-рошую отметину – шрам, который ты бы долго помнил. Потому что мне бы не хотелось, чтобы моего любимого ученика заколол первый встречный харконненский бродяга.
Пол отключил щит и оперся на стол, восстанавливая дыхание.
– Я это заслужил, Гурни. Вот только боюсь, отцу бы не очень понравилось, если бы ты меня ранил. А я бы не хотел, чтобы тебя наказывали за мои неудачи.
– Ну, что до этого, –
Пол выпрямился и вернул кинжал в ножны на запястье.
– То, чем мы здесь занимаемся, это совсем не игра, – добавил Халлек.
Пол кивнул. Он был удивлен необычной для Халлека серьезностью и какой-то особой собранностью. Взглянув на лиловый шрам на лице своего взрослого друга, Пол вспомнил, что его нанес Зверь Раббан в рабских копях на Джеди Прим. И внезапно ощутил стыд оттого, что хотя бы на мгновение усомнился в Халлеке. И тут же ему пришло в голову, что Халлеку, наверно, было больно тогда, – может, так же больно, как самому Полу во время испытания, которому подвергла его Преподобная Мать. Но он прогнал эту мысль: она делала мир слишком неуютным…
– Наверно, я и в самом деле настроился на игру, – признал Пол. – А то в последнее время все слишком серьезны.
Халлек отвернулся, чтобы скрыть свои чувства. Он ощущал жжение в глазах. Внутри его жила боль, словно какой-то нарыв, – все, что осталось в нем от некоего утраченного Вчера, которое Время безжалостно отсекло от него.
Как скоро этому ребенку придется стать мужчиной, подумал Халлек. Как скоро придется ему составить мысленно этот контракт, призывающий к жесточайшей осторожности, и внести в этот лист строку: «Кто ваш ближайший родственник?» [2]
2
Вопрос формулируется так в документах, связанных с наследованием.
Не оборачиваясь, Халлек сказал:
– Я чувствовал, что тебе хочется поиграть, и ничего мне так не хотелось, как поиграть с тобой. Но игры кончились. Завтра мы летим на Арракис. Арракис – это не игра, это реальность. Харконнены – тоже реальность.
Пол, подняв вверх рапиру, коснулся клинком лба. Халлек обернулся, увидел салют и ответил кивком. Показал на спарринг-манекен.
– А теперь займемся твоей координацией. Покажи, как ты справляешься с этой зловредной штукой. Я буду управлять ею отсюда – здесь мне будет лучше видно. И предупреждаю – сегодня я применю новые контрудары. Враг тебя об этом предупреждать не станет.
Пол приподнялся на носках, чтобы расслабить мускулы. Он вдруг со всей серьезностью понял, что его жизнь начала резко меняться. Он подошел к тренажеру, ткнул острием рапиры выключатель на груди куклы и почувствовал, как силовое поле оттолкнуло клинок.
– Ан гард! [3] – скомандовал Халлек, и манекен начал атаку. Пол включил щит, парировал
Халлек, управляя куклой, внимательно следил за ним. Его сознание словно разделилось: одна часть напряженно контролировала ход поединка, а другая блуждала где-то вдалеке.
3
Внимание! (фр., фехт.)
«Я – словно хорошо сформированное садовником плодовое дерево. Дерево, полное хорошо развитых способностей и чувств, и все они привиты на меня – все они вызревали для кого-то другого…»
Почему-то он вспомнил свою младшую сестру – ее миниатюрное, напоминающее о сказочных эльфах лицо ясно встало перед его глазами. Но сестра давно была мертва – умерла в солдатском борделе у Харконненов. Она любила анютины глазки… или маргаритки? Он уже не помнил. И то, что он не мог вспомнить это, огорчило его.
Пол отбил медленный рубящий удар куклы и с левой руки провел антре-тиссе [4] .
«Вот ловкий чертенок! – подумал Халлек, теперь полностью поглощенный ловкими движениями Пола. – Он тренировался самостоятельно. Это не похоже на стиль Дункана, и уж определенно не то, чему учил его я!»
Эта мысль только усилила печаль Халлека.
Это его «настроение» заразило и меня, подумал он и спросил себя, приходилось ли этому мальчику по ночам в страхе вжиматься в подушку, слушая отдающийся в ней собственный пульс?..
4
Букв.: «вплетение» (фр., фехт.).
– «Если бы желания были рыбами, мы бы все забрасывали сети…» – пробормотал он.
Эту пословицу часто повторяла его мать, и он вспоминал ее всякий раз, когда мрак будущего окутывал его мысли.
Потом он подумал, как странно с такой поговоркой отправляться на планету, которая никогда не знала ни морей, ни рыб.
ЮЙЭ (произносится как «ю-Э»), Веллингтон (Станд. 10082 – 10191). Доктор медицины, выпускник Суккской школы (оконч. в Станд. 10112). Жена: Уанна Маркус, Б.Г. (Станд. 10092 – 10186?). В осн. изв. как предатель герцога Лето Атрейдеса (см.: Библиография, Приложение VII [Кондиционирование Имперское] и: Предательство, Великое (Предательство Юйэ).
Энциклопедический словарь по Муад’Дибу, сост. принцесса Ирулан
Хотя Пол услышал, как в зал вошел доктор Юйэ, и обратил внимание на то, что его шаги как-то напряженно-медлительны и осторожны, он продолжал лежать лицом вниз на столе, куда его уложил ушедший уже массажист. Приятно было расслабиться после выматывающей тренировки с Гурни Халлеком.
– Вы удобно устроились, – сказал Юйэ своим спокойным высоким голосом.
Пол поднял голову и окинул взглядом длинную худую фигуру в нескольких шагах от стола: помятая черная одежда, массивная голова с квадратным лицом, украшенным длинными свисающими усами, пурпурными губами и вытатуированным на лбу черным ромбом Имперского кондиционирования; длинные черные волосы схвачены над левым плечом серебряным кольцом Школы Сукк.