Дюна
Шрифт:
Пауль надел фильтр-маску, затянул капюшон дистикомба.
Гурни возвратился.
Пауль тронул его за плечи, показал на кнопку взрывателя на стене тоннеля позади связистов. Гурни подошел к ней и, держа на кнопке руку, повернулся к Паулю.
– Связи нет! – крикнул связист. – Слишком сильные помехи. Буря!..
Пауль кивнул, не сводя взгляда с часового циферблата. Наконец он обернулся к Гурни, поднял руку и вновь перевел взгляд на циферблат. Стрелка завершала последний круг…
– Давай! – крикнул Пауль и резко
Казалось, не меньше секунды прошло, прежде чем дрогнул пол под ногами. Раскатистый гул взрыва слился с ревом бури на миг перекрыв его.
Федайкин-наблюдатель подбежал к Паулю, держа свой телескоп под мышкой.
– Стена взорвана, Муад'Диб! Буря ворвалась в пролом и ударила прямо по ним – и наша артиллерия уже ведет огонь! – прокричал он.
Пауль представил себе, как катится по зажатой горами долине песчаная стена, напитанная статическим электричеством, – и рокочущие заряды разрушают все силовые щиты врага.
– Буря!.. – прокричал кто-то. – Пора в укрытие, Муад'Диб!
Пауль пришел в себя, ощутил, как песчинки иглами колют открытые щеки. Мы начали… и это все неизбежно, подумал он. Положив руку на плечи связисту, он крикнул ему:
– Бросай аппараты! В тоннеле стоит второй комплект!..
Он почувствовал, что его тащат: федайкины столпились вокруг, защищая своего вождя. Они втолкнули его в тоннель, где было несколько тише, повернули за угол, попали в тесную комнатку, освещенную плавающими под потолком лампами. Отсюда вел еще один тоннель.
В этой комнатке за дублирующим комплектом аппаратуры связи сидел еще один фримен.
– Сильные помехи! – сказал он, увидев вошедших. – Сплошная статика.
В комнатку ворвался вихрек, мгновенно заполнив воздух крутящейся песчаной пылью.
– Закройте тоннель! – скомандовал Пауль. Внезапно замерший в неподвижности воздух свидетельствовал о выполнении приказания. – Проход в котловину не обрушился? – спросил он.
Один из федайкинов выбежал и, вернувшись, доложил:
– После взрыва обрушилось немного камня, но инженеры говорят, что проход не перекрыт. Сейчас они расчищают завалы лазерами.
– Пусть руками поработают! – возмутился Пауль. – Там же включенные щиты!..
– Ничего, Муад'Диб, – возразил федайкин, – они осторожно…
Но все же повернулся и вышел передавать приказ. Связисты, дежурившие снаружи, протиснулись мимо, таща свою аппаратуру.
– Я им передал твой приказ оставить оборудование, Муад'Диб! – воскликнул один из федайкинов.
– Сейчас люди нам дороже оборудования, – с упреком сказал Пауль. – Очень скоро мы не будем испытывать нужды в оборудовании – либо потому, что получим его куда больше, чем сможем использовать, либо потому, что нам уже не понадобится никакое оборудование.
Гурни Халлек подошел к Паулю.
– Я слышал, что путь вниз
– Им сейчас не до этого, – усмехнулся Пауль. – Как раз сейчас они вдруг обнаружили, что лишились и щитов, и возможности взлететь с планеты.
– Как бы то ни было, новый командный пункт готов, милорд, – сказал Гурни.
– Пока что он не нужен, – сказал Пауль. – На этом этапе операция будет разворачиваться и без моего участия. Нам же надо ждать…
– Принимаю сообщение, Муад'Диб! – крикнул связист. Он потряс головой, прижал наушник рукой. – Очень сильные помехи!..
Он начал писать в блокноте, время от времени останавливаясь и покачивая головой.
Федайкины отошли, уступая место, и Пауль заглянул через плечо в блокнот связиста:
«Налет… на сиетч Табр… пленных… Алия (пропуск)… семьи (пропуск) убиты, и… они (пропуск)… сына Муад'Диба».
Связист опять потряс головой.
Пауль поднял голову, встретился со взглядом Гурни.
– Сообщение неразборчиво, – пробормотал Гурни. – Помехи ведь… Мы не можем знать, что…
– Мой сын мертв, – глухо сказал Пауль – и сам понял, что это правда. – Мой сын мертв… а Алия схвачена… она – их заложник.
Он чувствовал себя опустошенным – лишь оболочка человека, лишенная эмоций. Все, чего он касался, приносило гибель и горе. Точно болезнь… которую он может разнести по всей Вселенной.
Он чувствовал в себе умудренность старца – умудренность, порожденную объединенным опытом бесчисленных вероятных жизней. И казалось ему, что кто-то внутри него хихикает, потирая руки.
И Пауль подумал: Как же мало знает Вселенная, что такое настоящая жестокость!
10
И вот встал тогда Муад'Диб пред ними и сказал: «Погибшей мы считали ее, взятую в плен; но она жива. Ибо семя ее – мое семя, – и голос ее – мой голос. И она видит глубочайшие уровни вероятности, пронизывает взором сущность вещей. Истинно говорю вам: в долину незнаемого и непознаваемого проникает взор ее, и то – благодаря мне».
Барон Владимир Харконнен стоял потупив глаза в аудиенц-зале – овальном селамлике в самом сердце гигантского шатра Падишах-Императора. Искоса посматривая по сторонам, барон изучал зал с металлическими стенами и тех, кто был в нем: нукеров, пажей, гвардейцев-стражников, отряд дворцовых сардаукаров, стоящих «вольно» вдоль стен под окровавленными и разодранными боевыми знаменами – трофейными, единственным украшением зала.
Справа, отдаваясь в высоком коридоре, раздались выкрики:
– Дорогу! Дорогу Его Величеству!