Дюна
Шрифт:
Она послушалась.
Постепенно яма становилась все глубже. Наконец показался камень, но вещмешка не было и следа.
Неужели я ошибся в расчетах? ломал голову Поль. Начал паниковать и ошибся. Неужели ментатовские способности меня подвели?
Он посмотрел на паракомпас — почти пустой.
Джессика выпрямилась в яме и вытерла испачканную пеной руку о щеку. Ее глаза встретились с глазами сына.
— Все отлично, — сказал Поль. — Давай еще немножко.
Он пропихнул
— Только не дергай! — почти шепотом приказал Поль. — Пена кончилась.
Держа лямку рукой, Джессика посмотрела на него.
Поль швырнул пустой паракомпас в дюны и сказал:
— Дай мне свободную руку. Теперь слушай внимательно. Я буду тянуть тебя вниз по склону. Ни в коем случае не выпускай лямку. Нового оползня не будет. Склон сейчас в равновесном состоянии. Моя задача — тащить тебя так, чтобы твоя голова оставалась на поверхности. Когда яма завалится, я тебя откопаю, и мы вытащим мешок.
— Понятно.
— Готова?
— Готова, — она еще крепче ухватилась за лямку.
Одним рывком Поль вытянул ее до половины глубины ямы и прикрыл ей полой голову. Пенный барьер тут же рухнул и яма заполнилась песком. Джессика оказалась наполовину засыпанной: левая рука и плечо под песком, а лицо прикрыто джуббой Поля. Правое плечо чуть было не вывихнулось от резкого рывка.
— Я держу лямку, — сказала она. Поль медленно просунул руку в песок рядом с рукой матери и нащупал лямку.
— Давай вместе, — скомандовал он. — Только потихоньку. Главное — не порвать.
Они потянули, и яма почти до конца заполнилась песком. Когда лямка показалась на поверхности, Поль отпустил ее и начал откапывать мать. Потом они вдвоем вытащили мешок на поверхность.
Через несколько минут они стояли на скальном склоне, держа мешок за лямки. Поль посмотрел на мать. Ее лицо и джубба были испачканы пеной. Там, где пена подсохла, налип песок. Казалось, кто-то из озорства закидал ее мокрым зеленоватым песком.
— Ну у тебя и видок! — улыбнулся Поль.
— На себя посмотри!
Оба расхохотались, а потом вдруг заплакали.
— Это все из-за меня, — сказал Поль. — Будь я повнимательнее, ничего бы не случилось.
Она пожала плечами и почувствовала, как с одежды отвалились песочные лепешки.
— Сейчас натяну тент, — продолжал Поль. — А джуббы лучше снять и хорошенько вытрясти.
Он взял мешок и отвернулся.
Джессика кивнула и вдруг почувствовала, что у нее нету сил отвечать.
— Смотри-ка, в скале есть отверстия под колышки! Кто-то уже ставил здесь тент.
Почему бы нет? подумала она, встряхивая плащ. Место вполне к этому располагает — с трех сторон закрыто высокими каменными стенами, с четвертой — выходит на соседнюю гряду, километрах
Она оглянулась и увидела, что Поль уже поставил влаготент. Натянутая на распорки ткань выступала бледным пятном на фоне скал, Поль встал рядом с ней и поднял бинокль. Он направил масляные линзы на позолоченные утренним светом далекие утесы и подрегулировал внутреннее давление.
Джессика следила за тем, как он изучает мертвый — словно уже наступил конец света — пейзаж, ощупывая взглядом русла песчаных рек.
— Там что-то растет, — сказал Поль.
Джессика подошла к тенту, нашла в вещмешке запасной бинокль и вернулась к Полю.
— Вон там, — показал он правой рукой, держа бинокль в левой.
Она посмотрела туда, куда он показал.
— Сагуаро. Одни голые ветки и колючки.
— Поблизости могут быть люди, — предположил Поль.
— Возможно, это только остатки испытательной биологической станции, — возразила мать.
— Вряд ли, слишком далеко к югу, — Поль опустил бинокль и потер лицо под респиратором. Он ощутил, как пересохли и обгорели губы, почувствовал привкус пыли во рту.
— Похоже, в этих местах могут быть вольнаибы.
— А можем ли мы рассчитывать, что они настроены дружелюбно? — спросила Джессика.
— Каинз обещал, что они нам помогут.
Тот, кто живет в этой пустыне, должен постоянно чувствовать себя в отчаянном положении, подумала она. Я это сама испытала сегодня, А когда люди в отчаянном положении, они могут убить нас из-за нашей воды.
Она закрыла глаза, и, словно по взмаху волшебной палочки, в мозгу всплыла сцена из жизни на Каладане. Однажды они решили устроить себе каникулы и отправились путешествовать — она и герцог Лето, Поль тогда еще не родился. Они плыли на юг мимо роскошных джунглей, над головами нависала листва кричаще яркого зеленого цвета, а в дельте реки показались такие же зеленые рисовые поля. По обоим берегам разбегались, словно муравьиные тропы, дороги, а по ним сновали люди с перекинутыми через плечи поплавковыми шестами. Когда они добрались до моря, то увидели, что оно расцвечено лепестками парусов сцепленных по две и по три джонок.
Все это было в прошлом.
Джессика открыла глаза и увидела мертвую пустыню, на которую наползала дневная жара. Ей показалось, будто она в преисподней и неутомимые черти поддают жару, так что воздух над раскаленным песком дрожит, как над сковородкой. Далекие скалы впереди были видны словно через мутное стекло.
Выдающийся в пустыню каменный склон был припорошен тонким слоем песка. Дунул утренний ветерок, снялись со скалы ястребы, и тонкое покрывало песка с шелестом осыпалось вниз. Песок уже перестал падать, но Джессика по-прежнему слышала шелест. Он становился все громче — звук, который, услышав однажды, невозможно забыть.