Дюжина лазеек
Шрифт:
Я молча пила кофе и машинально обрывала лепестки у любимой герани Ната. Может, счастливых семей и больше, только они ведь к адвокату не ходят! День за днем я вижу тех, кто ругается, судится, делает гадости своей второй половине...
– А вдруг не повезет?
– озвучила я вслух.
– Зачем рисковать? Зарабатываю я достаточно, гвоздь забить найдется кому, от одиночества не страдаю.
Редкие романы вполне удовлетворяли мои... потребности в нежных чувствах, так скажем.
– А
– срезал меня Нат.
– Дети - это счастье!
Я потерла переносицу.
– Скажу тебе по секрету, для этого замуж выходить не обязательно.
Домовой надулся.
– Тьфу на тебя! Я же как лучше хочу. Чтобы муж, детки, дом полной чашей...
– Даже звучит жутковато, - пробормотала я, глотком допила кофе и вскочила.
– Все, опаздываю!
– Вот бедовая, - покачал головой Нат.
– Счастья своего не понимаешь.
Я только отмахнулась на бегу, наскоро заколола волосы и набросила плащ.
Нат мыл посуду, немелодично напевая под радио, и выскочил, когда я уже была на пороге.
– Спросить хотел!
– выпалил он, запыхавшись .
– Это правда, что все-все после отца получает сын?
Я чуть не врезалась в стену второй раз за утро.
– Только не говори...
Нат замахал руками.
– Я для друга! У него хозяйский сынок чудит. Отец помер, так он мать из дому выгоняет, пьет по-черному...
Я хмыкнула. Дети - это счастье, да?
– Ну раз для друга, то приводи его сегодня. В таких делах масса нюансов, разбираться надо. Все, до вечера!
Весна для нас - пора горячая. То ли граждане массово стремятся переделать все свои дела, прежде чем всецело отдаться дачноморскому отдыху, то ли просто весеннее обострение во всей красе.
Домой я добралась совершенно вымотанной. На кухне наяривало радио, умопомрачительно пахло тестом, яблоками и корицей. Я сглотнула слюну, нога об ногу стащила туфли и двинулась на запах, словно крыса на звук дудочки.
Чуть не споткнулась о проклятые мужские тапки, которые упрямый Нат так и не убрал. Ругнулась под нос, но на воспитательные беседы не было сил.
На ходу расстегивая блузку, я толкнула прикрытую дверь кухни... и наткнулась на два обалдевших взгляда. На меня таращились мой Нат и незнакомый домовой, который едва не облился чаем.
Проклятье! Совсем забыла.
Я захлопнула дверь, выдавила: «Минуту!» и быстро привела себя в порядок. Застегнула пуговки, пригладила волосы... И, не без труда нацепив на лицо отстраненно-деловое выражение, вновь зашла на кухню.
– Добрый вечер!
– Кхе-кхе, добрый, - отозвался незнакомый домовой, пряча взгляд.
Нат укоризненно покачал головой и пробормотал:
– Совсем девка заработалась ...
–
Я кивнула, повела носом и поинтересовалась:
– Что у нас на ужин?
Если уж работать за еду, то пусть она будет вкусной и обильной!
Домовые переглянулись - и сорвались с места... Они за пять минут заставили стол разносолами.
– Рассказывайте, - вздохнула я, навалив на тарелку побольше еды.
– Сначала поешь!
– всполошился Нат и палец воздел.
– Когда я ем - я глух и нем.
Есть хотелось нестерпимо, так что спорить я не стала.
Домовые устроились на подоконнике с чашками и вели негромкую беседу о каких-то своих делах.
Наконец первый голод был утолен. Я помахала Нату вилкой и скомандовала:
– Начинайте!
Пит посерьезнел и пригладил бороду.
– Я уже, почитай, сорок лет у семейства Мастерсонов служу. И все хорошо было, хозяева хорошие, дом справный... Только умер хозяин. Уже второй год как.
Я кивнула - мол, продолжайте - и налила себе кофе.
– Ну вот, - вздохнул домовой.
– А молодой хозяин беспутный совсем оказался. Пьет, буянит, мать почем зря обижает. Кричит, мол, я тут хозяин! А какой из него хозяин? И гвоздя за год не забил!
– Погодите, - подняла руку я.
– Когда ваши хозяева купили дом?
– Да как можно - купить?!
– всплеснул руками он.
– Сами построили, как полагается.
– Прекрасно. Кто строил? Муж с женой? Кто-то из них ещё до брака? Родители?
– хозяева, вдвоем, - чуть ли не обиделся домовой.
– Как же ж можно - семейный дом, и поодиночке?
– Всякое бывает, - ответила я спокойно.
– Значит, муж с женой строили... Завещание муж оставил?
– Нет, - совсем пригорюнился домовой.
– хозяин все собирался, собирался... И никак. Молодым помер, сердце прихватило. А хозяйка теперь у сына живет вроде как на птичьих правах. А он слабину почуял - и изгаляется! Тьфу.
Нат ткнул приятеля локтем в бок.
– Эй, нечего в доме плеваться!
– Извини, - буркнул Пит.
– Как подумаю - такое зло берет! Я бы ушел давно, только на кого я хозяйку брошу? Совсем же без меня пропадет.
И украдкой смахнул слезинку кончиком бороды.
– А родители вашего хозяина живы?
– уточнила я.
– Может, другие дети есть?
– Нет никого, - покачал головой Пит.
– Родители хозяина давно уже на последней ладье уплыли. А он только хозяйку любил. Боги им других детишек не дали, только Дурина этого. Говорил им, нельзя сына так называть! А они, мол, имя хорошее, легендарное... Эх!