Джандо
Шрифт:
Часть I
ОНИ НАЧИНАЮТ
1. Дядя Витя
Дядя Витя открыл глаза — будильник, если он не врал по старости, показывал шесть утра.
«Пивка… — была первая мысль, прорвавшаяся сквозь узкие щели гудевшей Дяди-Витиной головы. — Пивка… — А потом уныло: — Не попить… Палатка в розлив открывается только в восемь, екын его в тудын…»
Всю ночь Дядю Витю мучили кошмары — ему снились какие-то мокрые чудовища, пытавшиеся усесться на грудь, а просыпался он от взмахов крыльев огромной бабочки или летучей мыши, оказавшейся на поверку
— Ох! — вздохнул Дядя Витя.
Свет он выключить тоже забыл. Нехорошо. Нехорошо… Ну и что? Теперь не ему за все это платить.
Дядя Витя посмотрел в захламленную даль своего бесконечного коридора, вздрогнул и снова сказал: «Ох! Екын…
На паласе спал вовсе не Андрюха. Андрюху он обнаружил в глубине коридора — тот сладко дремал, свернувшись калачиком на дверном коврике в прихожей. А этот тогда кто же?
Дядя Витя попробовал напрячь память — это не дало никаких результатов, но пивка захотелось сильнее. Через какое-то время он обнаружил, что и сам лежит не в своей постели, а на стареньком полуразвалившемся диванчике и укрыт всего лишь оконной занавеской. Зато на его кровати (когда-то, может быть, целую жизнь назад, это называлось их с Валей брачным ложем) спит какая-то девочка, так похожая на молодую Валю, его жену. Только он уже два года как вдовец.
Капельки пота выступили на лбу Дяди Вити. «Все, — с грустью подумал он, — допился…»
Он еще раз с тоской посмотрел на свою кровать, и тогда щели в мутной голове Дяди Вити расширились, позволяя всплыть каким-то воспоминаниям.
— Ой, да это ж всего лишь студенты! — Дядя Витя вдруг почувствовал себя таким счастливым, словно ничего лучше студентов в мире быть не могло. — Вчера гуляли вместе — студент с подругой! Ой, голубчики, екын вас в тудын!
Дядя Витя уставился на палас. Ага, штукатурка! Студент… Затем он посмотрел на свои руки, штаны, дырявые носки. Штукатурка. Дядя Витя поднял тяжелые глаза — на потолке красовалось огромное засохшее пятно.
«Дураки мы! Екын нас в тудын», — подумал Дядя Витя. И хоть не ему теперь за все это платить, но все равно не по-людски как-то. Ведь столько лет здесь был его дом.
Вчера Андрюха и Дядя Витя заканчивали гулять с шумной компанией студентов. Вот этого, в цветастых трусах, они прихватили с собой. Скорешились, стало быть. Студенты обмывали в кафе-рюмочной какие-то зачеты, а Дядя Витя заявил, что он тоже все зачеты в своей жизни уже сдал.
— А, так за это стоит выпить! — дружно отозвалась молодежь.
Дядя Витя вообще-то собирался домой, но по рюмочке согласился.
Дальше следовал провал, затем картинка: они идут со Студентом, обнявшись, прямо по московским сугробам, причем Студент — в одних цветастых трусах. Дядя Витя еще раз посмотрел на палас — ага, точно, в этих самых! Студент орал песни «Закаляйся, как сталь» и «Путники в ночи», а более традиционно настроенный Дядя Витя радостно басил «Ой, мороз, мороз… Затем Студент (хоть убей, Дядя Витя не мог вспомнить его имени и причину его раздетости) сказал, что путь самурая есть смерть, и изобразил что-то, напоминающее младенца на горшке. Он назвал это позой Лошади. Из-за чего Дяде Вите приснилась лошадь на горшке. Дальше снова следовал провал. Потом они пили за Вечный Союз Студентов и Пенсионеров (председатель — Андрюха), а потом вдвоем со Студентом вылили на потолок целый таз воды. Радости было! Вода — на счастье! Эпоха Водолея! Однако подруга Студента — она сначала все время смущалась и говорила, что Студент из очень интеллигентной семьи и большая умница, а такое с ним впервые; правда, потом смущаться перестала — заявила, глядя на потолок, что это прошла Третья мировая война, а мокрая осыпающаяся штукатурка не что иное, как радиоактивные осадки.
— Балагуры! — ухмыльнулся Дядя Витя и бережно укрыл Студента старым пледом.
Дядя Витя не был алкоголиком, как полагали многие. И уж прямо таким пьяницей, пожалуй, он тоже не был. Выпить любил, мог загулять, но не лечился ни разу и всегда завязывал по собственной воле. По крайней мере сам себя алкоголиком Дядя Витя не считал, а как там на самом деле — поди разбери. Но в Дяде Вите было главное — стержень. Пропивал он много — сначала получку, затем пенсию. Но всегда что-то приносил жене. Пока она была жива. Теперь Дяде Вите не для кого было экономить. Можно сказать, что теперь он — совершенно свободный холостяк.
От полумиллиона рублей задатка, принесенного ему маклерами фирмы «Норе. Операции с недвижимостью», осталось тысяч сто. Деньги немалые, на них еще недельку погудеть можно, но у Дяди Вити есть стержень. Стержень не беспокоил его ровно тринадцать дней, когда Дядя Витя со товарищи благополучно спустили четыреста тысяч, обогатив владельцев окрестных коммерческих палаток и облагодетельствовав всех местных пропойц. Но на четырнадцатый день Стержень (Дядя Витя про себя его уважительно величал с большой буквы — Стержень) сказал: хорош, старый алкаш, а то сдохнешь под забором как собака. Квартиру ты уже продал и, если сейчас не завяжешь, будешь бомжевать на вокзалах, пока кто-нибудь по пьянке не пришьет.
«Приговор строг», — подумал Дядя Витя. Но все же есть у него к Стержню пара вопросов. Конечно, в этой ситуации Стержень — в генеральской шубе, а Дядя Витя — так, в лаптях. Но пара вопросов есть. Во-первых, зачем ему, старому дуралею, огромная трехкомнатная квартира? Им с Королем хватит и поскромнее. А эти маклеры из «Норе. Операции с недвижимостью» предложили кругленькую сумму: «Распишись, получи задаток и балдей себе». Во-вторых, они на эти деньги подберут квартирку поменьше, приличную однокомнатную, да еще у Дяди Вити деньжата останутся! И это самое главное. Хоть на старости лет Дядя Витя поживет как король.
Да уж! Дядя Витя подумал, что он пахал всю жизнь, вкалывал как ишак и ничего хорошего в жизни не видел. Кроме пенсии, уж очень смешной пенсии. А соседские пацанята, мальчишки, выросшие на глазах, разъезжают на американских машинах в спальный вагон размером и настригли столько денег, что скупили полрайона. А может, и больше… И такие все чистенькие, в костюмах, как маклеры из «Норса»… А Дядя Витя сидел на полных бобах. Он уже продал из своей квартиры все, что можно продать, остались только старый телик да рухлядь-мебель. Но денег не хватало. Дядя Витя подрядился продавать газеты, но как-то пропил дневную выручку. Цикл прервался — началась нужда. Он собирал бутылки, пока было тепло. Но ведь всегда приходит осень— так уж жизнь устроена, екын его в тудын. Дядя Витя решил сдать две большие комнаты, перебравшись с Королем в маленькую. Вот тогда и появились маклеры из «Норса». Они предложили лучший вариант «Операции с недвижимостью». Да уж… Как они носились с Дядей Витей! Квартиру приватизировали, не отходя от кассы, — нотариуса притащили на дом. Обходительные ребята… Чего угодно — пожалуйста, клиент всегда прав. Они все такие чистенькие, а старый алкаш Дядя Витя всегда прав. Вот только нотариус Дяде Вите не понравился. Что-то неприятное в нем было; наверное, в его взгляде… холодные, неискренние, жесткие глаза. Маклеры — простые ребята: только подписали бумаги, достают пузырь «Смирновской» — что мы, не русские люди?.. Разлили по стаканам, а затем выложили перед ним пять пачек тысячерублевок, и по внезапно нахлынувшей теплой волне Дядя Витя понял, что у него началась новая жизнь. «Смирновскую» Дядя Витя пил впервые — она ему понравилась, он смог «почувствовать разницу». Дорого и качественно, а не шило какое-то. Столько денег у Дяди Вити тоже было впервые… Впервые! После этого он загулял с Андрюхой. Маклеры из «Норса» допивать не стали, только пригубили и откланялись — мол, работы по горло. Их дело молодое, екын их… А Дядя Витя впервые за свою долгую и бестолковую жизнь почувствовал себя всемогущим.
— Теперь мы возьмем все самое лучшее, Андрюха, — сказал он, глядя через окно на осеннее небо.
Они допили «Смирновскую» и направились в кафе у метро. Там Дядя Витя заказал настоящих немецких колбасок с соусом и бутылочку беленькой.
— Какая есть водка, дочка? — спросил он у пухленькой молоденькой официантки.
— Водка дорогая, «Столичная», «Кристалл». Берете?
— Какая водка самая дорогая?
— «Абсолют», — ухмыльнулась официантка.