Джедай почти не виден
Шрифт:
Наконец вкусные ГСМ кончились. И в земле, и в ржавых бочках. Теперь, по идее, «мирный трактор» должен на Гавайи засобираться.
— Так и дадим уйти? — обиженно поджимает губы рыжая Мара.
Ее не поддерживают даже сокурсники. Других желающих драться нет. Уж больно ситуация мутная. На мерзость типа генерала Гривуса абоминор совсем не походит и нехороших ассоциаций у Винду и Кеноби не вызывает, но…
— Наверное, есть смысл сходить, поговорить? — предложил Кеноби. — Если там мастер уровня Джерека, он нас давно почувствовал. Так смысл прятаться?
— Разрешите, милорд?
Опять
Может я сам? Нет, это я так — про себя сказал. Что я совсем дурной: не понимаю, командир впереди на белой банте смотрится адекватно только в двух случаях — на параде, или в последней атаке, когда или пан или пропал. У нас еще не первое, но, слава Великой, и не второе. Поэтому полежу пока джокером в рукаве. Но прикрыть эту безбашенную Джейд надо. Молча подаю сигнал Винду.
Тот также тихо кивает и выдвигается следом. Так и идут плечом к плечу: могучий ситх в черных доспехах (не смотря на девичье содержимое — всего на пять сантиметров ниже оригинала. В талии разница уже значительна, но развевающийся плащ скрывает это несоответствие), а рядом член Совета Ордена, второй человек в иерархии структуры, ситхом уничтоженной. Видел бы Йода.
* * *
А у самого Мейса Винду этот маскарад никаких эмоций не вызывал. Для него младший ситх был высоким светловолосым парнем со вдруг полыхнувшими золотым огнем глазами на, казалось, таком знакомом лице. С киборгом джедай не пересекался. Он новости-то по головизору, сидя на Датомире, годами не смотрел. Хорошо, что нынешний пятидесятилетний мужчина со старыми шрамами на лице в сознании старого джедая тоже с образом падшего во Тьму Скайуокера почти не ассоциировался. Слишком разительна перемена. И не только внешняя.
Вот сука-Сидиус почти не изменился. Но об этом лучше не думать. Как и о том, зачем старый ситх собрал на этой забытой Великой Силой Земле всех оставшихся сильных джедаев. Наверняка мерзость задумал. Только на всякое ситхское коварство есть сила джедайского бескорыстного служения и веры в то, что Великая на стороне тех, кто следует ее воле, а не ломает жизнь под себя. В общем, у них появился шанс не просто передать свои знания одаренным, а возродить древний Орден под новым небом на новой земле.
Тьфу, хатт! Уже пророчество сопливого ситхеныша цитировать начал. Винду непроизвольно скривился. Уж больно ученик Вейдера не вписывался в привычные представления о ситхах (впрочем, как и о джедаях). И дело даже не в клинической тупости или педагогической запущенности Фонеуса, которые когда бесили, а когда и развлекали окружающих. В нем экзотически сочетались ситхский эгоизм с джедайским стремлением разруливать конфликты. Поначалу последнее показалось Винду трусостью. Но нет. Просто парень органически не переносит насилие в любом виде. В идеальном мире Фони нет места склокам и конфликтам, вот он и стремиться оградиться от них,
Но все лишние само вылетело из головы, стоило приблизиться к утробно урчащему металлическому монстру, который зачем-то пристраивал не очень ржавую на фоне прочих емкость из-под горючего себе на голову.
Вблизи абоминор показался куда крупнее и облезлее. Теперь видно, что собран он из узлов и деталей совсем разных машин. Причем, собиравший это «чудо техники» безумный конструктор чертежами точно не руководствовался. Да и детали друг к другу особо не подгонял. А если и подгонял, то исключительно кувалдой. Общим во всех элементах конструкции был разве что слой грязи и ржавчины на них.
Тем временем Мара встала перед лицевой частью абоминора на расстоянии, позволяющем разговаривать, глядя в «лицо» шестиметровому роботу, и не слишком задирать при этом голову. Короче, дистанция оставалась приличной, хотя Винду не назвал бы ее безопасной.
— Приятного аппетита, железный камнеед! — проревела Мара над самым ухом джедая.
— Как ты меня назвал, таракаша? — на неожиданно приличном общегалактическом отозвался абоминор.
— Как увидел, так и назвал. Приличные разумные, вперевшись в чужой дом, перед тем, как заруливать к чужому же холодильнику, сообщают хозяевам о себе.
— А ты тут хозяин, что ли? — в механическом гуле голоса абоминора слышалась насмешка.
— Я - их законный представитель.
— А не шел бы ты со своим законом…. Свободному Хипу не о чем разговаривать с недоумком, который добровольно променял нормальные протезы на убогие конечности из белковой плоти. Или скажешь, что тебя оклеветали?
Мара замялась. Таких деталей биографии лорда Вейдера она просто не знала. Вот только молодая зараза очень не любила оказываться в неловком положении. Она от этого просто зверела. В хорошем таком ситхском понимании этого слова. Вот и теперь, по идее охраняющий ее Винду инстинктивно сделал шаг в сторону, а волной Силы с Хипа пару болтающихся железных листов сорвало.
— Но-но! Полегче! — заревел тот, придерживая рукой-манипулятором бочку-шляпу на голове.
Разбушевавшаяся Мара уже взяла себя в руки. (Хотя, она особо и не выпускала, просто норов продемонстрировала в стиле: «Держите меня подруженьки, держите меня семеро, а то я его….»).
— Ладно, не ори! Свободный Хип, значит пусть будет Свободный Хип. Я возражаю что ли? Только услышать, чего ты хочешь, можно?
— Чипенок с картриджа, чипенок INTELа.
Чипята тоже хочут жить!…
Задорно проорал Хип. Наверное, он пел, но мелодию уловить Винду не смог.
— А если конкретней?
— Мир хижинам, война дворцам! Свобода личности без внешних рамок и ограничений — вот идеал всякого незаглючившего процессора. Передай своим хозяевам, что истинному ИИ хозяева не нужны. Мы — дети цвет-ов: цветных металлов, отвергнутых вами и выброшенных на свалку! Ибо все помойки мира есть источник нашего самосовершенствования. Все кругом колхозное — все кругом мое! Прочь с дороги, или весь мир станет нашей свалкой.
В царство свободы дорогу.
Траком проложим себе!