Джек Бестелесный
Шрифт:
К тому времени, когда обстоятельства разлучили эту пару, они успели узнать, что их крамольное мнение разделяют некоторые другие влиятельные метапсихические операнты.
Открытое противодействие Галактическому Содружеству было бессмысленным. Операнты были лишены даже сомнительной возможности бежать из XXI века через врата времени — изобретение эксцентричного француза Тео Гудериана, — как это делали «нормальные» люди. Операнты, принявшие правила игры, преуспевали, получали ответственные и почетные посты, а сопротивление диктату Симбиарских попечителей влекло за собой бесславный конец профессиональной карьеры, унизительное «открытое
— Мы двое бунтующих одиночек, — шепнула Анна, целуя Оуэна на прощание в космопорте Унста. — Но не будем терять надежды. С приближением конца попечительства люди могут вновь вспомнить, как это было радостно — управлять собственной судьбой. Я буду осторожно прощупывать настроения оперантов, искать разделяющих наши воззрения, и ты делай то же. Человечество еще может обрести свободу, и не исключено, что нам с тобой суждено внести свою лепту, чтобы это осуществилось.
В глубине души Оуэн Бланшар считал ее мечты о восстании несбыточными. Едва он прибыл на кипевшую энергией новую планету, куда его назначили, и погрузился в дела быстро разрастающейся академии, у него не осталось времени на идеалистические раздумья. Он отдавал все силы тому, чтобы превратить свою академию в самое лучшее учебное заведение для подготовки экипажей суперлюминальных звездолетов; он женился, стал отцом двух сыновей и почти забыл Анну Гаврыс-Сахвадзе, профессора Кембриджского университета.
Пока в 2050 году не познакомился с Ранчаром Гатеном.
Гатен был старшим капитаном Гражданских межзвездных сил — наибольшим приближением к военно-космическому флоту. Благодаря чистейшей случайности эти двое оказались соседями во время исполнения «Вильгельма Телля», этой оперной дани уважения швейцарской свободе. В антракте за бокалом коктейля Бланшар и Ранчар Гатен обнаружили, что в глубине души они оба тайно восстают против Галактического Содружества. Политически влиятельные операнты, они, по всей вероятности, через два года будут выдвинуты в Магнаты Консилиума, когда ненавистные Симбиарские попечители наконец сложат свои полномочия и Конфедерация Землян начнет управлять своей судьбой сама.
Психопрозондировав Ранчара с его согласия и убедившись в искренности своего нового знакомого, Оуэн свел его с Анной, которая тоже ожидала выдвижения в Магнаты. Анна обрадовалась единомышленнику, и он часто навещал ее, когда бывал на Земле.
Ранчар в свою очередь познакомил свою сестру Олянну, капитана космолета, разделяющую его бунтовщические воззрения, с Аланом Сахвадзе, племянником Анны, придерживавшимся тех же взглядов. Молодые люди тут же влюбились друг в друга и со временем поженились.
Алан Сахвадзе, также работавший в Институте изучения динамических полей, но не на том факультете, что Анна, был близким другом и коллегой своего двоюродного брата Уильяма Макгрегора, которого обратил в свою веру, доведя, таким образом, число противников Галактического Содружества до шести человек. Алан и Уилл не могли стать Магнатами — в отличие от отца Уильяма, Дэвида Макгрегора, сына Джеймса Макгрегора, — пионера метапсихологии, который был администратором Европейского Интендантства. Его метаспособности были настолько поразительны, что он считался единственным серьезным конкурентом Поля Ремиларда на пост Первого Магната.
Уильям не сомневался, что его отец относится с недоверием к таинственному понятию Единства, которое операнты Конфедерации Землян будут вынуждены в конце концов принять. Заставят ли Дэвида эти сомнения пойти против Галактического Содружества, представлялось очень проблематичным. Никто из членов Содружества не обладал достаточной психической мощью, чтобы подвергнуть принудительному психозондированию великого Дэвида Макгрегора. Вовлечь его в группу удалось бы лишь куда более тонкими методами.
Однако предположение относительно Дэвида показалось Анне, как и Оуэну с Ранчаром, очень интересным. Три — а возможно, и четыре — кандидата в Магнаты были убежденными противниками господства экзотиков над человечеством! Нет ли среди кандидатов и других потенциальных единомышленников?
Она лично знала двоих. Джордан Крамер, атлетически сложенный психофизик и кандидат в Магнаты. Он работал и в Кембридже, и в исследовательском центре на Оканагоне. Джеррит Ван Вик, на год старше Джордана, был, вероятно, самым блестящим специалистом по цереброэнергетике во всей Конфедерации. Однако оперантом он был очень слабым и, к несчастью, питал большую страсть к алкоголю. Кроме того, он был наделен лягушачьим лицом и эксцентричной сварливой натурой. Тем не менее, Галактическое Содружество предназначило его для Консилиума.
После чрезвычайно тонкого прощупывания потенциальную пару удалось поставить в положение, позволившее Оуэну, самому мощному принудителю в группе, насильно прозондировать их сознания. Когда их негодование поулеглось, они позволили завербовать себя, а затем дали понять группе, что работают над совершенно новым типом приспособления для психооценки, которое может оказаться очень полезным — или очень опасным! — для дела человеческой свободы.
Психоисследования малосимпатичного Ван Вика принесли нежданные плоды. Он знал двух высокопоставленных оперантов с бунтовщическими наклонностями, и подозревал, что еще один также скрывает тайное недовольство. Первый был не кто иной, как Хироси Кодама, азиатский Соинтендант. Вторая, тоже Соинтендант, подвизалась в Европейском Интендантстве. Корделия Варшава, известный ксенолог, сотрудница Краковского университета, а также умелый политик… и платоническая приятельница Дэвида Макгрегора.
Третья кандидатура, обнаруженная в возмущенном сознании Ван Вика, оказалась такой неожиданной, что никому в группе и в голову не пришло бы искать в нем союзника. Попытку завербовать его следовало отложить до того времени, когда Магистрат снимет наблюдение за ним, поскольку он был не только кандидатом в Магнаты, но, кроме того, подозревался в расследуемом убийстве.
Звали его Адриен Ремилард.
11
Нусфиорд, Лофотенские острова, Норвегия, Земля
27 августа 2051
Азиатский Соинтендант любовался великолепным видом, открывающимся с балкона летней виллы. Он забыл, что держит в руках поднос с кувшином пива и керамическими кружками.
— Тайхен утсукусии десу! — воскликнул он, и Инга Йохансен прибежала из кухни узнать, что случилось.
— Что с вами, мистер… извините, гражданин Кодама? — Как большинство норвежцев старшего поколения, она с детства свободно говорила по-английски, а потому не испытала никаких неудобств, когда симбиари объявили официальным языком Земли «стандартный английский».