Джек Ричер, или Средство убеждения (Убедительный довод)
Шрифт:
– Тереза в кузове, – сказал я. – С ней все в порядке, но она по уши накачана наркотиками.
Даффи прыгнула мне на шею, стискивая в объятиях. Виллануэва распахнул задние двери. Тереза буквально вывалилась ему в руки. Он подхватил ее, словно ребенка. Затем Даффи вырвала у него Терезу, и Виллануэва, в свою очередь, принялся тискать меня.
– Вам надо отвезти ее в больницу, – сказал я.
– Мы отвезем ее в мотель, – сказала Даффи. – Мы вынуждены действовать как частные лица.
– Ты точно уверена, что так будет лучше?
– С
Даффи обнимала Терезу, будто родная сестра. Виллануэва тискал меня в объятиях.
– Элиот убит, – сказал я.
Это стало холодным душем.
– Как только приедете в мотель, звоните в БАТО, – сказал я. – Если я не позвоню вам раньше.
Они молча посмотрели на меня.
– А сейчас возвращаюсь.
Развернувшись, я поехал назад. Впереди показался особняк. Во всех окнах горел яркий желтоватый свет. Прожектора над стеной в дымке сияли голубоватым заревом. Фургону приходилось бороться со встречным ветром. Я решил, что пора перейти к плану «Б». Куин мой, а об остальных пусть болит голова у БАТО.
Я доехал до дальнего конца круга и сдал задом вдоль особняка. Остановился перед кухней. Вышел из кабины, обогнул дом и отыскал свой плащ. Развернул «Средства убеждения». Надел плащ. Он был мне нужен. Заметно похолодало, а приблизительно через пять минут мне предстояло снова тронуться в путь.
Подойдя к окнам обеденного зала, я заглянул внутрь. Но кто-то опустил шторы. Разумно. На улице бушевала непогода. Обеденный зал будет выглядеть лучше с закрытыми шторами. Более уютно. На полу восточные ковры, стены обшиты деревом, на льняной скатерти столовое серебро.
Взяв «Средства убеждения», я вернулся на кухню. Металлодетектор пронзительно взвизгнул. На столике выстроились в ряд десять тарелок с голубцами из листьев винограда. Листья казались темными, маслянистыми и жесткими. Я умирал от голода, но не мог позволить себе съесть хотя бы один голубец. С нынешним состоянием моих зубов это было невозможно. Я прикинул, что благодаря Поли мне придется целую неделю питаться одним мороженым.
– Подождите подавать блюда минут пять, хорошо? – сказал я.
Кист и Мейден уставились на ружья.
– Ваши ключи, – сказал я.
Я бросил их на столик рядом с тарелками с голубцами. Они мне больше были не нужны. У меня были ключи, которые дал мне Бек. Я рассчитывал выйти из особняка через парадную дверь и воспользоваться «кадиллаком». Так будет быстрее. И комфортабельнее. Я взял со стола нож. Прорезал им отверстие в правом кармане плаща, такое, чтобы просунуть под подкладку ствол «Средства убеждения». Я убрал в эту импровизированную кобуру ружье, из которого был убит Харли. Взял другое в обе руки. Сделал вдох, набираясь сил. Вышел в коридор. Ошеломленные Кист и Мейден следили за мной. Первым делом надо было проверить туалетную комнату. Нет смысла устраивать представление, если Куина нет в обеденном зале. Но в туалетной комнате было пусто.
Дверь в обеденный зал была закрыта. Еще раз набрав полную грудь воздуха, я пнул дверь ногой, шагнул вперед и выпустил два «Бреннеке» в потолок. Они произвели действие шоковых гранат. Сдвоенный выстрел прогремел оглушительно громко. Вниз посыпался дождь штукатурки и деревянных щепок. Комната заполнилась дымом и пылью. Все присутствующие застыли словно изваяния. Я навел ружье Куину в грудь. В дальних уголках замерли отголоски выстрелов.
– Помнишь меня? – спросил я.
Наступившую тишину разорвал пронзительный крик Элизабет Бек.
Я сделал еще шаг вперед, держа дуло направленным на Куина.
– Помнишь меня? – повторил я.
Одна секунда. Две. Его губы зашевелились.
– Я видел вас в Бостоне, – сказал наконец Куин. – На улице. В субботу вечером. Кажется, две недели назад.
– Даю еще одну попытку, – сказал я.
Его лицо оставалось абсолютно пустым. Он меня не помнил. «Ему поставили диагноз «амнезия», – сказала Даффи. – Что было естественно вследствие травмы. Врачи считали, он действительно мог ничего не помнить о самом несчастном случае и предшествующих двух-трех днях».
– Я Ричер, – сказал я. – Я хочу, чтобы ты меня вспомнил.
Куин беспомощно посмотрел на Бека.
– Ее звали Доминик, – сказал я.
Он снова повернулся ко мне. Уставился, широко раскрыв глаза. Теперь он наконец понял, кто я такой. Его лицо изменилось. Кровь схлынула, уступив место ярости. И страху. Шрамы от пуль 22-го калибра побелели. Я подумал было о том, чтобы выстрелить точно между ними. Сделать это будет весьма не просто.
– Ты действительно надеялся, что я тебя не найду? – спросил я.
– Мы можем поговорить? – произнес Куин таким тоном, словно у него пересохло во рту.
– Нет, – ответил я. – Ты и так уже урвал лишних десять лет.
– Мы здесь все вооружены, – вмешался Бек.
Судя по голосу, он был перепуган. Трое арабов не отрывали от меня глаз. Их маслянисто-черные волосы были обсыпаны крошками штукатурки.
– В таком случае скажите им, чтобы никто не стрелял, – сказал я. – Не нужно напрасных жертв.
Присутствующие начали пятиться от меня. Пыль оседала на стол.
Крупный кусок штукатурки разбил бокал. Двигаясь вместе с толпой, я развернулся, занимая такое положение, чтобы все потенциальные враги собрались в одном углу помещения. При этом я постарался оттеснить Элизабет, Ричарда и кухарку в другой. К окну, где они будут в безопасности. Я говорил исключительно на языке жестов. Повернул плечо и чуть подался вперед, и хотя от большинства гостей меня отделял стол, они послушно пошли туда, куда я показал. Разделились на две группы, восемь и три человека.