Джек Ричер, или Враг
Шрифт:
Я включил свет, перекатился к краю кровати и снял телефонную трубку. Под кнопками имелась короткая инструкция: «Чтобы позвонить в номера других гостей, нажмите тройку и номер комнаты». Я нажал тройку и набрал номер комнаты Саммер. Она взяла трубку после первого гудка.
– Ты не спишь? – спросил я.
– Не сплю, – ответила она.
– Хочешь, чтобы я составил тебе компанию?
– Да, – ответила она.
Я натянул джинсы и футболку и босым вышел в коридор. Постучал в ее дверь. Саммер открыла, протянула руку и втащила меня внутрь. Она была полностью одета,
Она была в темно-красном нижнем белье из шелка или атласа. Я повсюду ощущал аромат ее духов. Им была полна комната и ее тело. Она была маленькой и изящной, быстрой и сильной. В ее окно проникал тот же свет города. Но теперь он нес тепло, давал мне энергию. Я видел на потолке огни Эйфелевой башни. Наш ритм стал совпадать с ритмом меняющегося света – то медленным, то быстрым, не знающим покоя. Потом мы отвернулись от света и лежали, сгоревшие дотла, совсем рядом и молча, словно не совсем понимая, что произошло.
Я проспал час и проснулся в том же положении. У меня возникло сильное ощущение, будто я что-то потерял и что-то приобрел, но я не мог это объяснить. Саммер спала, продолжая прижиматься ко мне. От нее хорошо пахло. Она дарила тепло. Изящная, сильная и умиротворенная. Ее дыхание было медленным. Моя левая рука обнимала ее за плечи, а правая лежала на талии. Ее ладонь сжимала мою ладонь.
Повернув голову, я некоторое время наблюдал за игрой света и тени на потолке. Я услышал далекий шум мотоцикла по другую сторону от Триумфальной арки. Потом лай собаки. В остальном в городе царила тишина. Два миллиона людей спали. Джо находился в самолете, возможно, пролетал над Гренландией. Я не смог представить свою мать. Я закрыл глаза и попытался снова заснуть.
В четыре часа сработал будильник у меня в голове. Саммер продолжала спать. Я осторожно высвободил руку и немного помассировал плечо, чтобы восстановить циркуляцию крови, а потом выскользнул из постели и прошлепал по ковру в ванную. Вернувшись оттуда, я надел джинсы и футболку и поцелуем разбудил Саммер.
– Проснись и пой, лейтенант, – сказал я.
Она высоко подняла руки и потянулась. Простыня упала до талии.
– Доброе утро, – сказала она.
Я снова ее поцеловал.
– Мне нравится Париж, – заявила она. – Здесь было хорошо.
– И мне тоже.
– Очень хорошо.
– В вестибюле через полчаса, – сказал я.
Я вернулся в свою комнату и заказал кофе в номер. Когда кофе принесли, я уже успел побриться и принять душ. Чтобы забрать поднос с кофе, пришлось повязать вокруг пояса полотенце. Потом я надел свежую военную форму, налил себе первую чашку кофе и посмотрел на часы. Было четыре двадцать утра в Париже, или семь двадцать вечера на Восточном побережье – достаточно рано, чтобы оставаться на рабочем месте упорно работающему парню. Еще раз прочитав инструкцию на телефоне, я набрал нужную цифру, чтобы выйти на междугороднюю линию, и единственный номер, который
– Это Ричер, – сказал я. – Мне нужен номер старшего офицера военной полиции Форт-Ирвина.
– Сэр, получен приказ полковника Уилларда, в котором говорится, что вам следует немедленно вернуться на базу.
– Я вернусь, как только представится такая возможность. Но сейчас мне нужен номер телефона.
– Сэр, где вы сейчас находитесь?
– В сиднейском борделе, в Австралии, – сказал я. – Дай мне номер в Ирвине.
Он сообщил мне номер. Я повторил его дважды, а потом нажал девятку и набрал номер Ирвина. После второго гудка мне ответил сержант Кельвина Франца.
– Мне нужен Франц, – сказал я.
Раздался щелчок, и наступила тишина. Я приготовился к долгому ожиданию, но тут трубку взял Франц.
– Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал, – сказал я.
– Например?
– У вас находится парень из Двенадцатого корпуса, Маршалл. Ты его знаешь?
– Нет.
– Мне нужно, чтобы он оставался у вас до тех пор, пока я к вам не приеду. Это очень важно.
– У меня есть только один способ помешать человеку покинуть базу – арестовать его.
– Просто скажи ему, что я звонил из Берлина. Этого будет достаточно. Пока Маршалл думает, что я нахожусь в Германии, он будет оставаться в Калифорнии.
– Почему?
– Потому что ему сказали, чтобы он вел себя именно так.
– Он тебя знает?
– Не лично.
– Значит, мне будет непросто с ним разговаривать. Не могу же я подойти к парню, которого не знаю, и сказать: «Привет! Послушай, парень по фамилии Ричер, которого ты никогда не видел, хочет, чтобы ты знал, что он застрял в Берлине».
– Ну так прояви некоторую ловкость, – сказал я. – Скажи, что я просил тебя задать ему вопрос, поскольку сам не могу добраться до Калифорнии.
– Какой вопрос?
– Спроси его о дне похорон Крамера. Был ли он на Арлингтонском кладбище? Что еще он делал в тот день? Почему не поехал с Васселем и Кумером в Северную Каролину? И как они ему объяснили, что сами поведут машину?
– Это четыре вопроса.
– Совершенно верно. Твоя задача состоит в том, чтобы задать их от моего имени, поскольку я якобы не собираюсь лететь в Калифорнию.
– А как мне с тобой связаться?
Я посмотрел на телефон и прочитал ему номер «Георга V».
– Это Франция, а не Германия, – проворчал Франц.
– Маршаллу это знать не обязательно, – сказал я. – Я буду здесь позднее.
– Когда ты вернешься в Калифорнию?
– Надеюсь, что в ближайшие сорок восемь часов.
– Ладно. Что-нибудь еще?
– Да, – сказал я. – Позвони моему сержанту в Форт-Бэрд и попроси подготовить досье генерала Васселя и полковника Кумера. Прежде всего меня интересует, имел ли кто-то из них какое-либо отношение к городу Сперривилл в Виргинии. Может, родился там, или вырос, или там живет его семья, – любая связь, которая указывала бы, что они могут хорошо знать город. И попроси ее придержать информацию до моего возвращения.