Джекилл и Хейди
Шрифт:
Узкая дорога, ведущая на холм, проходила через поселок. Я с интересом смотрела на маленькие магазинчики. На парикмахерскую с занесенной снегом дорожкой, крошечное почтовое отделение с флагом, трепещущим над входом, оружейный магазин с витриной, сплошь заставленной охотничьими ружьями.
Вот и все. Весь поселок — длиной в два квартала.
По обеим сторонам узкой заснеженной улицы, отходящей от главной дороги, стояли маленькие домики. Они были похожи на кубики, поставленные один
Я подумала, что в одном из таких домиков живет Арон.
Я наклонилась, чтобы противостоять порывам ветра, и зашагала вверх по дороге. Как только кончился поселок, снова начались деревья. Их ветки скрипели и стонали, раскачиваясь на ветру. Я видела, как по земле сновали маленькие животные. Наверное, белки, подумала я. А может быть, еноты.
Дорога сделала крутой поворот. И опять — ни одной машины, ни одного прохожего.
— Ох! — невольно вскрикнула я, когда в виду показался дом дяди Джекилла.
Он и в самом деле был похож на зловещий замок из старого фильма ужасов.
Сырые хлопья снега, падающие с деревьев, мешали мне смотреть. Я протерла глаза и стала рассматривать громадное, темное каменное здание.
Мой новый дом.
Рыдание перехватило мне горло. Я еле смогла подавить его.
Все будет хорошо, Хейди, сказала я себе. Не стоит жалеть себя прежде времени.
— Это будет приключение, — вслух пробормотала я.
Да. Я решила думать о своей предстоящей жизни как о приключении.
Не отрывая взгляда от дома, я поднималась по крутому склону холма. Мои сапоги скользили по влажному снегу. Вокруг меня завывал ветер, становясь все сильнее по мере того, как я поднималась вверх.
Через несколько минут я вошла в тень дома. Казалось, что солнце исчезло совсем, и я оказалась в сине-серой тьме.
Постояв несколько секунд, я направилась к каменным ступеням, которые вели к черной деревянной двери. Нажала на кнопку звонка.
Почему меня затрясло? От холода?
Я отряхнула снег с куртки и снова нажала на кнопку.
И ждала. Ждала. Дрожа. Тяжело дыша.
Наконец, тяжелая дверь со скрипом отворилась. Из нее высунулась голова. Хорошенькое девичье личико, обрамленное длинными темными кудрями.
Марианна!
— Привет… — начала я.
Но больше мне не удалось произнести ни одного слова.
— Уходи прочь! — злобно прошептала она. — Уходи, как можно быстрее!
5
— Ух! — Я чуть не свалилась с высоких ступеней. — Марианна, что ты хочешь этим сказать?
Ее темные глаза блеснули. Она раскрыла рот, собираясь ответить, но внезапно остановилась.
Я услышала звук шагов по деревянному полу. Марианна обернулась.
Появилась
— Это моя кузина Хейди, — объяснила молодой женщине Марианна.
Горничная засмеялась:
— Ну, Марианна, ты собираешься впустить ее?
Марианна многозначительно взглянула на меня, словно еще раз повторила свое предупреждение. Потом ее лицо приобрело безразличное выражение. Она шире приоткрыла тяжелую дверь и знаком пригласила меня пойти.
— Это Сильвия, — сказала она, указывая на горничную. — Она поможет тебе распаковать вещи.
— Твои вещи пришли два дня назад, — сообщила Сильвия. — Ты что, шла со станции пешком?
Я кивнула. Капюшон моей куртки все еще был поднят. Я опустила его и принялась расстегивать молнию на куртке.
— Я напомнила папе сегодня утром, что ты должна приехать, — заметила Марианна, покачав головой. — Но он, наверное, забыл.
— Ты, должно быть, замерзла, — сказала Сильвия, забирая мою куртку. — Я приготовлю выпить чего-нибудь горячего.
И, постукивая каблуками по деревянному полу, она поспешила прочь.
Я огляделась вокруг. Мы с Марианной стояли в темной прихожей. Высоко наверху горел канделябр, свет которого едва доходил до пола. Стены были оклеены темно-зелеными обоями. Комнату заполнял запах жареного мяса.
Я повернулась к Марианне. Она была высокой, дюймов на шесть выше меня, и худой. Ее темные волосы волной спадали на бело-красный лыжный свитер. Не ней были черные брюки леггинсы, которые делали ее еще выше.
И вот снова, через семь лет, стоя рядом с ней, я почувствовала себя настоящей дурнушкой.
Она сложила руки на груди и провела меня в большую гостиную. В конце ее ярко горел огонь в камине. В комнате стояла тяжелая мебель, обитая коричневой кожей. Стены были увешаны громадными картинами с изображением покрытых снегом гор. Приспущенные на окнах шторы почти не пропускали света.
— Ну, как поживаешь? — заставила я себя спросить кузину.
— Нормально, — коротко ответила она.
— У тебя зимние каникулы?
Она кивнула:
— Да.
Она стояла, так и держа руки сложенными на груди.
— А как дядя Джекилл? — с трудом продолжила я.
— Тоже нормально, как я понимаю, — ответила она, пожав плечами. — Очень занят.
Марианна осталась такой же стеснительной, как и тогда, решила я.
Но потом я спросила себя: а может быть, это не застенчивость, а недружелюбие? Я все пыталась как-то поддержать разговор: — А где дядя Джекилл? Он дома? — спросила я.
— Работает, — ответила Марианна, направляясь к окну. — В своей лаборатории. Его нельзя беспокоить.