Джекпот! Владычица?
Шрифт:
Подняв глаза, замираю, встречаясь с глазами Рона — наблюдающими, внимательными, ловящими мой каждый вдох, следящими за каждым содроганием моего податливо отзывающегося на ласку тела. Щеки окрасил румянец стыда, вызывая торжествующую улыбку на губах моего брюнета.
— Соблазнительная, недоверчивая, неуловимая, стеснительная, моя, — голос Рона низкий, рокочущий, как раскаты грома вдали, вперемешку с горячим дыханием, будоражит кровь венах, словно игристое шампанское.
Задохнулась от сладостных ощущений, выгнулась дугой от невыносимо приятных ласк. Все происходящее ощущается так остро, так правильно, что глаза слезятся от непереносимого удовольствия. Нет больше ничего
Я уже давно утратила связь с реальностью, поэтому сейчас с удивлением обнаруживаю себя полностью обнаженной между ними. За спиной Рона кровать и я хитро усмехнувшись, толкаю, роняя его. Споткнувшись о его ноги, заваливаюсь сверху. Закусываю губу, чтобы сдержать восторженный стон от нашего наэлектризованного прикосновения кожа к коже. Как завороженная, веду носом рядом с адамовым яблоком, вдыхая свойственный ему неповторимый аромат морозной свежести и сандала с едва заметными нотками чего-то терпко-сладкого. Скольжу языком по яремной ямке, слизываю солоновато-пряный вкус его кожи, рисую сложное плетение беспорядочных поцелуев, спускаясь вниз к литым мышцам оголенного торса. Подрагивавшими пальцами путаюсь в волосах.
Чуткие пальцы Леона пробегают вдоль моего позвоночника, вычерчивая одному ему ведомый орнамент, поглаживая, спускаются на ягодицы, сжимают в руках оба полушария. Отрываюсь, поворачиваю голову и ловлю шальной затуманенный взгляд, невольно облизываю моментально пересохшие губы, напрашиваясь на поцелуй. Одна рука тут же ложится на мою макушку, притягивает к себе и впивается в губы. Возбужденная плоть скользит внутрь, заполняя одним плавным движением, срывает с уст сладострастный стон.
Выскальзываю из цепких рук, возвращаясь к прерванному занятию, выписываю языком круги возле пупка, спускаюсь еще ниже, но прикоснуться к жаждущей ласки разгоряченной плоти не дают, руки Рона запутавшиеся в моих волосах и мягко тянущие голову вверх.
— Малышка, не дразни, пожалуйста, я же сейчас сорвусь, — сбивчиво прохрипел мне в макушку арейн, когда я подчиняюсь его воле и поднимаюсь вверх к его алчным губам. Врываюсь в упоительно жаркий рот языком, но инициативу тут же перехватывают, сплетая наши языки в безудержном танце.
Тяжелое дыхание за спиной, твердые губы под моим вожделеющим ртом. Горячее тело подо мной и такое же горячее сзади. Мне нравится это тепло, и я исступлённо льну к ним обоим в необузданном сладострастном порыве, не в силах допустить даже малейшую дистанцию между нами. Хватаюсь за сильные руки, не имея возможности, выдержать эти бесконечные касания и неистовые ласки. Вонзаю ногти в перекатывающиеся под руками напряженные мышцы, кусаю находящиеся возле распахнутых губ руки, в отчаянии пытаясь удержать рвущиеся наружу крики. Сжимаю в руках, то светлые, как солома, и такие же прямые пряди, то иссиня-чёрные смоляные кудри в извечной жажде обладания. Доходя до полного исступления, взлетаю в небеса, чтобы тут же рухнуть обратно и увидеть совершенно другие звезды. Пока я обессиленно не замерла в заботливых объятиях и, почти теряя сознание, не провалилась в глубокий полный томительной истомы сон.
Глава 44
Мариерон Эрэра Карего, Шеорлеон Уирон Кехдайн
— Ревнуешь? — усмехнулся Леон, заметив, как Рон бережно перетянул на себя девушку.
— Как это ни прискорбно, но к тебе нет, — нежно перебирая подушечками тонких пальцев выпирающие позвонки, шепотом откликнулся аншер. — Я чувствую тебя, — признался он в том, в чем совершенно не собирался признаваться.
— Это последствия ритуала братания, — пожал плечами блондин и протянул руку, чтобы
Рон тоже остановился, затих в ожидании, усилием воли удерживая рвущийся наружу счастливый смех.
— Ненасытная, — с довольным смешком прошептал Леон. — Я рассчитывал, что мы ее вымотали.
— И это тоже, — буркнула девушка и, развернувшись, устроила голову на его груди, — Спи! — приказала Алина и через секунду уже мерно спала, будто ничего и не говорила.
— Она разговаривает во сне, — посмеиваясь, пробормотал Рон.
Леон только улыбнулся, в попытках сдержать смех, но смешок все равно прорвался.
— Злые вы, уйду я от вас, — закрутилась Алина в одеяле, переворачиваясь на живот, натянула на голову подушку. — Рокочут тут под ухом, спать не дают.
— Красавица многих талантов, — выдохнул Леон, целуя девушку в висок.
Несколько долгих мгновений они так и лежали, молча, прислушиваясь к размеренному дыханию вновь заснувшей жены.
— Нет, это что-то большее. Прислушайся, — вернулся к прерванному бесцеремонным замечанием жены разговору Рон.
Леон, все еще не веря, беззвучно ухмыльнулся, но совету последовал. Эмоции жены он ощутил сразу — счастливая, уставшая. Ее эмоции фонили покоем, умиротворенностью и не стихающим блаженством с горькой ноткой какой-то задумчивой тревоги и настороженного ожидания, словно она в чем-то разглядела предвестники надвигающейся бури, но пока еще не осознавала, откуда дует ветер. И как далекий отголосок где-то за гранью этого бурлящего моря эмоций — были другие эмоции: надежда, безмятежность, восхищение, благодарность, любовь, умиление, опасение и легкая горечь, как рябь, слегка беспокоящая поверхность океана.
— Все же сожалеешь, что не единственный? — догадался блондин.
— А ты нет? — откликнулся с легкой досадой Рон.
— Нет, я смирился с этим, когда услышал предсказание в ледяной пустоши. И когда предположил, что я не смогу быть с ней. Решил, что пойду на все, но стану для нее необходимым. Добьюсь, чтобы она меня полюбила.
— Дурак, любят не за что-то, а вопреки, — застонав, пробормотала Алина, переворачиваясь на спину. Дернулась, поднимаясь, и снова упала в постель с громким стоном. — Это вообще иррациональное чувство. Я вот готова, тебя прибить, но все равно люблю. Я понимаю, разговоры в постели после секса… Только обычно мужики спят, отвернувшись к стенке, а женщине нужно поговорить, — посмотрела с каким-то сомнением на мужчин. — Но может, все же дадите поспать? Хоть чуточку? — показала двумя пальцами.
— Мы дали. Чуточку, — пробормотал Леон, все еще не в силах унять ускоренное биение сердца, сорвавшегося в пляс от ее признания. Коснулся губами обнаженного плеча. — Но, мы плохо справились с выматыванием тебя. Совсем не состоялись, как мужья, — хмыкнул, захватывая в плен сосок.
— Что опять? — удивилась Алина, чувствуя нарастающее возбуждение мужчин.
— Опять и снова, — присоединился к Леону Рон, целуя ее в немного вздернутый нос. — Мне ты не сказала, что любишь, — голос прозвучал немного хрипло и обиженно.
— Нет, конечно. За что тебя любить? За тобой только в пропасть прыгать можно, — фыркнула недовольно, стараясь унять накатывающее возбуждение. — Можете делать, что хотите, но я буду спать! — предупредила, отворачиваясь и возвращая подушку на голову.
Ну, кто же даст поспать, когда кровь уже снова зажглась огоньком желания?
Много позже, утомленная она все же уснула. Так крепко, что не слышала, как ее купали, вытирали насухо и укладывали на свежие простыни. Как один за другим вернулись остальные.