Джекпот! Выбор!
Шрифт:
— Ты что-то хотел? — улыбнулась, протискиваясь мимо застывшего в дверях мужчины.
На мгновение замерла в узком пространстве, уткнувшись взглядом в четко очерченный изгиб манящих губ, и была тут же поймана в капках сильных рук.
— Хотел, — улыбнулся Леон.
Изумленно повернула голову обратно, почти соприкоснувшись с мужем носами. Твердое мужское тело на миг вплотную прижалось к моему, ткнувшись мне в живот силой своего желания, и тут же отстранилось. Прикусив губу, сдержала разочарованный вдох на это дразняще-искушающее движение. Не откликаться
Осторожно подняла глаза немного выше и вздрогнула, утонув в мерцание темных до черноты глаз, в которых расширившийся зрачок оставил потемневшему серебру лишь тонкую полоску на откуп. Сделанный вдох окутывает мужским мускусным ароматом, что проникая в легкие уносит далеко-далеко, затягивает в странное единение, согревая душу осознанием шокирующего предназначения друг другу. Если раньше я просто любила и принимала этого мужчину, то теперь стала неотделима от него, спаяна где-то там запредельно высоко, на каком-то глубинном уровне душ.
Леон судорожно притянул меня к себе, надежно вжимая в мускулистое тело, и взбеленившиеся мурашки нервной дрожи побежали по рукам, пока, покалывая, не собрались, запутавшись в кончиках пальцев, что, казалось, еще немного и заискрятся от переизбытка энергии.
— Тебя, — проникновенно произнес муж, шумно выдыхая, и его весомый и какой-то сгустившийся взгляд, отправился в медленное путешествие по моему лицу, пока не задержался на губах. — Всегда хочу. И буду хотеть, — и прозвучало это с такой алмазной убежденностью, что я поверила.
Провел шершавым пальцем по нежной коже щеки, второй рукой перебирая спутанные пряди моих волос, с которыми, что не твори, все равно ни одна прическа не удержит, и откровенно млел от этих незначительных прикосновений так, что я невольно почувствовала себя богиней, такой же недостижимой и возвышенной.
Покалывание, затаившееся на кончиках пальцев, метнулось обратно и начало расползаться по каждой клеточке тела, пока, не поджались пальцы ног, а захваченный живот не закрутило, скручивая все внутренности в маленькую шаровую молнию.
Прикрыла глаза, чтобы избавиться от этого пульсирующего ощущения внутри. Но так стало только хуже, словно лишившись зрения, тело отдало всю чувствительность осязанию, заставив ощущать каждую взъерошенную тонкими пальцами волосинку, отзываясь подергиванием в макушке и бередившим душу теплом…
За что мне все это? Эти нимфоманские наклонности точно до добра не доведут.
Попыталась вернуть мысли и сосредоточится на имеющейся проблеме конца света, но все это было таким несущественным, перед неукротимой страстью, что я даже принятое решение отстраниться и немного отступить осуществить не смогла. Наоборот, сильнее вжалась в мужское тело, облизывая пересохшие губы.
Сглотнула, чувствуя, как скользят по оголенной коже пальцы, как не мешает им преграда в виде ткани, притягивая словно магнит, которому такие мелочи нипочем. Отозвавшаяся, на выписываемые мужскими пальцами узоры, сила поднимала
Я была на грани. Легкие прикосновения, никаких чувственных ласк эрогенных зон (он даже не поцеловал!), а я уже подведена к черте, еще немного и взорвусь…
Все также, не открывая глаз, сглотнула, смачивая неожиданно пересохшее горло, дернула опущенными по швам руками, но, так и не разобравшись, чего я сейчас больше хочу — оттолкнуть или притянуть сильнее, оставила их внизу.
В голове все смешалось. Если и раньше там с мыслями была напряженка, то сейчас там было пусто, словно огромный пылесос выкачал все тревоги, обиды, терзания и сомнения и на их место пришло возбуждение — полное, глубокое и какое-то… двойственное?
— Еще чуть-чуть, любимая, — выдохнул мне в шею Леон, холодя дыханием влажный след оставленный языком. — Мне так нравится, как ты отзываешься.
— Что? — выдохнула я, широко открывая глаза, чтобы избавиться от этого странного наваждения. Никогда еще не ощущала такого. Никогда еще не была в такой власти желания. Тело словно жило отдельно от меня. Диктовало разуму, что делать.
Наткнулась на завороженный взгляд, что поймал меня в силки своей страсти. Глаза против воли метнулись к огромной кровати. Кстати нужно будет поинтересоваться у Рона, кто еще спал с ним на этом сексодроме…
— Новая, — ухмыльнулся непонятно как догадавшийся о моих мыслях Леон.
Нахмурилась шокированная легкостью, с которой он меня прочитал. Внутри досадливо кольнуло. А как же «в женщине должна быть загадка»? Я вся такая «загадочная», что даже и говорить не нужно…
Муж рассмеялся, щекоча дыханием шею, подхватил меня на руки, делая шаг вперед. Руки сами собой взметнулись, обхватывая крепкие плечи.
Бесстыжие губы самозабвенно впились в приоткрытый в протесте рот. Неторопливо. Смакующе. Осторожно. Пока руки бережно опускали все так же прижатую к сильному телу меня на постель, освобождаясь…
Теперь эти жаркие руки и горячие губы были везде. Гладили бедра, скользили по спине, сжимали ягодицы, пока незнающий приличий рот дразнил, посасывая сосок, а нахальный язык рисовал мокрые дорожки. В этот момент я с ослепительной ясностью, что еще парочка прикосновений, и я лопну от перегрузки ощущениями, взорвусь подобно сверхновой. Зато получу незабываемое удовольствие…
Мои голодные и жадные к прикосновениям руки нетерпеливо, с надрывом стаскивали рубашку, оголяя мужские плечи. Так, что слышался треск рвущейся ткани.
Напористые движения вжимающихся бедер, легкие укусы и волнующие касания, я откликалась на ласки так самозабвенно, словно от этого зависела моя жизнь.
А может и правда зависела?
Голова кружится от переполнявших чувств и восторга. Упоительное единение тел становится все восхитительнее, откровеннее. Леон, оторвавшись от моего пупка, приподнимает голову, напряженно щурясь, смотрит в упор и вдруг будто обжегшись, отстраняется. Стону протестующе, хныкая от опалившего неприкрытое тело озноба.