Джено и черная печать мадам Крикен
Шрифт:
Стас Бендатов посмотрел на жаровню и, чуть наклонив голову вправо, приказал огню погаснуть.
— Нет-нет. Прошу вас, мы не должны так поступать, — сухо сказал он.
Фон Цантар оскалился, демонстрируя золотые зубы:
— Мадам Крикен, я умею видеть будущее лучше, чем кто-либо другой. Мои силы беспредельны, и это прекрасно известно. Пришло время исключить тебя из Аркса!
— Чтобы избавиться от меня, вам прежде придется убить меня, — ответила Марго, прижимая руки к сердцу.
— Вы сгущаете краски, — закричала Ранья Мохаддина, обнявшая Марго, словно желая ее защитить.
— Какими доказательствами вы располагаете, чтобы предъявлять подобные обвинения? — спросил Набир Камбиль суммуса. — У меня не сложилось подобного впечатления, а я отнюдь не обделен силой. Или вы что-то от нас скрываете?
Речь Набира Камбиля заставила фон Цантара пойти в наступление.
— Мне открылось ее предательство. А я никогда не ошибаюсь.
— От мадам Крикен исходит негативная энергия лжи. Я тоже это чувствую, — добавила мисс О’Коннор.
Мудрецы один за другим попытались войти в разум мадам Крикен, чтобы понять, кто говорит правду, но Блокирующее слово яростно воспротивилось этому, и все их попытки не удались.
— Не смейте проникать в мои мысли. Я вам это запрещаю! Я здесь самая старая и заслуживаю уважения! — заявила Марго и заставила все циновки подняться в воздух, а жаровню опять загореться.
Набир Камбиль заговорил снова:
— Чтобы изгнать одного из нас из Аркса, нужно быть полностью уверенным в его виновности. Вы прекрасно знаете, что изгнание означает жизнь в мире уже без всяких магопсихических способностей. А это трагедия для того, кто был сапиенсом.
Стас Бендатов кивнул. Склонили головы и Ранья с Эулалией, еще быстрее захлопавшей глазами от нервного возбуждения.
— Вы правы, — уступил фон Цантар, который конечно же не хотел восстанавливать против себя мудрецов. — Предлагаю каждому из вас провести собственное расследование, чтобы найти Аноки, и с помощью духовных упражнений и медитации выяснить, виновна Марго или нет. Жду от вас ответа через неделю.
Все кивнули в знак согласия. Только старая француженка осталась стоять с высоко поднятой головой.
— Полностью полагаюсь на ваше мнение, — сказала она и направилась к маленькому подъемному мостику.
Неожиданно послышался странный шелест. Сапиенсам показалось, что через всю комнату пронеслась яркая вспышка. Блестящие крылья мелькнули в воздухе. Это был сокол. Прекраснейший сокол с золотым оперением. Он издал пронзительный крик и уселся на правое плечо фон Цантара.
Для всех присутствующих это стало сюрпризом, а мадам Крикен, почувствовав, как сердце подпрыгнуло у нее в груди, прошептала:
— Сокол… значит, это правда…
Суммус сапиенс с довольным видом заставил птицу пересесть ему на руку, чтобы продемонстрировать ее всем:
— Представляю вам Руа, или Ре, золотого Короля. Это мой сокол, великолепный экземпляр Герфальке, кречета. Понадобилось время, чтобы приручить его.
Птица расправила крылья, показывая себя во всей своей красе. Мудрецы зааплодировали: они никогда не видели сокола с крыльями золотого цвета. Мадам Крикен, поняв, что совершила ошибку, сказала:
— Это, несомненно, создание, порожденное его экспериментами.
Она с большим трудом пересекла подъемный мостик, но, прежде чем сойти с него, обернулась, чтобы полюбоваться необыкновенной птицей. На правой лапе у сокола она заметила перстень, такой же, как у фон Цантара.
Повесив голову и глубоко задумавшись, она направилась в свою комнату. Ей стало очевидно, что с птицей связано что-то очень важное, и не только для будущего Джено.
Пока старая француженка медленно удалялась, фон Цантар расположился в своем красном бархатном кресле и, держа сокола, обратился к сапиенсам:
— Мадам Крикен представляет для всех нас опасность. Она больше не следует Правилам. Не доверяйте Джено Астору Венти, у этого антея экстраординарные способности. Думаю, вы уже знаете, что он натворил во время испытаний у мисс О’Коннор. Что касается старой француженки, подумайте хорошенько, каким сложным психологическим упражнениям вы ее подвергнете. Я на вас полагаюсь.
Баттерфляй с восхищением посмотрела на суммуса и, потирая руки, произнесла:
— Превосходно! Мои поздравления по поводу великолепного кречета.
— Магический Росток погладил висевший на груди медальон и ухмыльнулся. Все остальные пребывали в сомнении. Набир Камбиль приблизился к фон Цантару и спокойнейшим голосом произнес:
— Мы ожидали, что в этом собрании примет участие и Рене. У него исключительные умственные способности. Почему он не помогает нам в поисках Аноки?
Мисс О’Коннор неожиданно побагровела и принялась нервно кашлять, так сильно, что церемониймейстер направился к ней со стаканом воды.
— Рене? Нет, он медитирует в моей комнате и, кажется, еще долго будет приходить в себя. Не волнуйтесь о нем, — невозмутимым тоном ответил суммус сапиенс, превосходно скрывая свое замешательство.
Только Ранья Мохаддина, бывшая, как и Крикен, экспертом по лжендофии, нахмурила лоб. Вибрации воздуха от сказанных слов немца были нерегулярными: неужели суммус лгал? Ранья ничего не сказала, чтобы не вызывать еще большей неразберихи, но решила скромно и тактично это исследовать.
— Тогда я спокоен за субкандов, — иронично произнес Стас Бендатов, желавший ослабить напряжение. — Обычно, когда Рене пускается в длиннейшее подводное плавание, бедный лебедь возвращается настолько измотанным, что его нельзя использовать двое суток.