Джентельмен с Медвежьей речки

Говард Роберт Ирвин

Дядюшка Гарфильд приехал к нам погостить из Техаса.

Это бы еще ничего, да, к несчастью, между поселками Ручей Гризли и Рваное Ухо объявились какие-то люди в масках, промышлявшие разбоем. А поскольку дядюшка Гарфильд крепко помнил, что лет сорок назад служил в артиллерии, он, вместо того чтобы искать заступничества у Боженьки, как ему настоятельно советовали попутчики, вытащил свою старенькую пушку. Очевидно, по кротости своей, эти бандиты не стали отправлять его на тот свет и лишь милостиво ограничились ударом по голове прикладом винчестера. Прид в себя, дядюшка обнаружил, что продолжает путь к Рваному Уху в какой-то тряской колымаге без прежних попутчиков, без часов и без денег.

Именно из-за его часов и заварилась вся каша. В незапамятные

времена вещица принадлежала его дедушке – выходцу из Кентукки, и дядюшка скорее согласился бы расстаться со своей лавкой, чем с драгоценной семейной реликвией. Сразу по прибытии на Медвежью речку он обратил взор к небесам и завыл волком, страдающим несварением. И с тех пор мы уже ни о чем больше не слышали, кроме как о пропавших часах. Я их до этого разок видел и они не произвели на меня особого впечатления, хотя размером были с добрый кулак. Часы заводились особым ключиком, который дядюшка, охотно терял и постоянно всюду разыскивал. Правда, часы были из чистого золота, и потому старый хрыч называл их не иначе как хронометр. Короче говоря, он так убивался о пропаже, что чуть было не свел с ума всю нашу семью.

– Подумать только, – с утра заводил он свою песню, – вместо того чтобы защищать священное право собственности, современная молодежь предпочитает тараканами отл„живаться по щелям. Да будь бы я в вашем возрасте и будь бы у меня несчастный дядюшка, которого бы обидели бандиты, да бы позабыл еду и сон и не успокоился бы до тex пор, пока бы не возвратил бы ему часы вместе с ушами отнявшего их наглеца… бы. Но в наши дни… – и так далее и тому подобное, так что я уже начал подумывать, а не окунуть ли бы…– тьфу! – старого брюзгу пару раз в бочонок с кукурузной водкой.

В конце концов, запустив пятерню в бороду, мой старик молвил свое слово.

– Брекенридж, – сказал он, – я больше не в силах сносить этот вой. Давай, сходи за его чертовыми часиками, да смотри-без них домой не возвращайся!

– Да где их искать? – говорю.– Эти парни, должно быть, давно в Калифорнии или в Мексике!

А папаша отвечает:

– Я понимаю – задача не из легких. Однако, помнится, ты сам изъявлял желание завоевать себе репутацию джентльмена?

– Всему свое время,– говорю я. ему. Сейчас одна девушка занимает меня больше, чем: дюжина бродяг с большой дороги.

– Ну, хватит, -оборвал папаша.– Поговорили и будет. Я. уже все решил. Подумай сам: если дядюшка Гарфильд будет знать,. что кто-то хлопочет с его проклятом хренометре, он перестанет изводить остальных. Ты отправиться на розыски, а если часы не найдутся, просто подождешь, пока он не отчалит обратно в свой Техас.

– И сколько он намерен у нас проторчать?

– Ну, обычно визиты дядюшки Гарфильда длятся по меньшей мере год. При этом известии я выругался, как последний богохульник.

– Да чтобы, я уехал на целый год?! Какого черта, па! Пока я буду мотаться по дорогам, Джим Брэкстон уведет из моего стойла Эллен, а я не собираюсь от нее отказываться. Мне трижды пришлось отбивать у ее папаши охоту выставить меня за дверь, а сейчас, когда цель так близка, ты посылаешь меня к черту на кулички, да еще на целый год, и расчищаешь этому хиляку путь к сердцу моей девчонки! Не ожидал я, от тебя такого свинства! Тогда папаша многозначительно так заявляет:

– Я, конечно, не настаиваю. Ты волен сам выбирать между Эллен Рейнольдс и собственной родней. Но знай: если дядюшку Гарфильда не остановить сейчас, то очень скоро своим нытьем он сведет меня с ума. Так что если ты не выполнишь этой моей просьбы, то каждый раз при встрече будешь получать от отца под шкуру добрый заряд дроби. В конце концов он меня убедил. На следующее утро, полный мрачных мыслей, я все дальше удалялся от дома, от Эллен Рейнольдс и от брюзжания двух несносных стариков. Я нарочно решил проехать мимо дома Брэкстонов, чтобы перед отъездом лишний раз отвесить Джиму веских наставлений наставлений, но седла на заборе не оказалось, а значит, и его хозяин был в отсутствии. Поэтому я послал привет всей семейке

гуртом, пустив пулю в растворенное окно и отстрелив этим самым кончик трубки у папаши Брэкстона. Это меня несколько утешило. Но я не обольщался насчет порядочности Джима: знал, что стоит завернуть мне за угол, как этот прохвост во весь опор поскачет искать расположения моей Эллен. Я прямо-таки видел, как он сидит в доме у Рейнольдсов и, обжираясь медвежатиной с медом, врет напропалую о своих подвигах. Оставалось лишь надеяться, что у Эллен хватит ума отличить горластого пустобреха от честного и скромного парня вроде меня, который, даже будучи самым сильным и самым метким стрелком в горах Гумбольдта, никогда не унизится до пустого бахвальства. Я лелеял надежду встретить Джима где-нибудь в лесу по дороге и как-то убедить его не встречаться с Эллен в мое отсутствие – ну, скажем, сломать ему ногу или там еще чего-нибудь. Но удача в тот день отвернулась от меня.

Итак, я отправился в путь и пару дней спустя, с мрачным достоинством во взоре, уже въезжал на главную улицу поселка Рваное Ухо. От жителей я толку так и не добился, а потому решил для начала прочесать округу. Папаша всегда говорил, что если меня что и погубит, так это мое любопытство, Я, например, никогда не мог спокойно слушать ружейную пальбу – во мне тут же просыпалось желание узнать: кто это там стреляет в горах и с какой целью? Вот и в то утро – только я услышал пальбу, как сразу свернул с дороги и поехал на шум. Узенькая тропка петляла между огромными деревьями и зарослями кустарниками. Звуки выстрелов становились все отчетливее. Скоро я выехал на прогалину, и тут же – бац! – пуля, выпущенная из ближних кустов, едва не разорвала поводья надвое. Я не стал медлить с ответом, и из зарослей с воплем выпрыгнул, размахивая руками, человек. Моя пуля угодила в затвор его винчестера и чуть было не задела пальцы.

– Хватит пугать криками бедных зверюшек,– сурово сказал я, целя ему промеж глаз. – Лучше объясните, с какой стати, вы кидаетесь на безобидных путников? Он неуверенно пошевелил пальцами и, постонав для порядка, сказал:

– Я принял тебя за Джоэла Керна, местного бандита. Фигурой вы очень схожи.

– Ну так вы ошибаетесь. Меня зовут Бреженридж Элкинс с Медвежьей речки. Я случайно проезжал неподалеку, и мне захотелось узнать, кто это здесь постреливает.

За спиной у человека из-за деревьев раздалось несколько выстрелов, и чей-то голос спросил, не случилось ли чего.

– Все в порядке! – крикнул в ответ незнакомец.– Опять недоразумение! – А затем обратился ко мне: – Рад встрече с тобой, Элкинс. Нам как раз такой парень и нужен. Я – шериф Дик Хопкинс из Ручья Гризли.

– Если вы шериф, то где ваша звезда? – спрашиваю я у этого типа.

А тот и отвечает:

– Потерялась в кустах. Мы, с парнями целые сутки не слезали с коней, гоняясь за бандой Тарантула Биксби, и наконец зажали их в лощину между скалами. Они сейчас отстреливаются из заброшенной хижины. Я услышал поступь твоего коня и на всякий случай решил проверить, не Керн ли это шныряет вокруг. Поторопимся, ты должен нам помочь!

– Не обязан, – резко ответил я. – Мне нечего делить с каким-то Тарантулом Биксби.

– Ты что же – не хочешь в моем лице уважить закон?

– Не хочу, – говорю.

– Дьявольщина! – взорвался он. – И это оговорит гражданин свободной страны! До чего мы докатились – просто подумать страшно! Если все так будут рассуждать, что останется делать честным патриотам?!

– Ладно, – говорю, – так и быть. Пойду гляну, что там у вас творится.

Шериф подобрал с земли винчестер, и привязал к дереву Капитана, и мы пошли на звуки выстрелов. Миновав узкий перелесок, вышли к группе валунов, укрывшись за которыми, четверо мужчин деловито обстреливали лощину. Уклон был довольно крутой и заканчивался почти идеально круглой площадкой, со всех сторон окруженной высокими скалами. Посреди лощины стояла хижина, и в щели между ее бревнами пробивался пороховой дымок. На меня посмотрели с недоумением, а один из стрелков заметил: