Джеймс Бонд: Официальная биография агента 007
Шрифт:
После смерти дяди Яна Бонд унаследовал от него пять тысяч фунтов, решив потратить их на приобретение жилья. В настоящее время он снимал квартиру на Линкольн-стрит, но считал её слишком большой для себя, поскольку она занимала два этажа. Новое жильё он подобрал себе на Кингс-роуд, найдя его достаточно удобным. Оформив арендный договор, он приступил к его обустройству. Он решил, что это будет холостяцкая квартира, поскольку специфика его службы не позволяла обзаводиться семьёй. Посоветовавшись с тётей Чармиан, он получил от неё ответ, что если у него не будет жены, то ему обязательно понадобится домработница. Она позвонит Мэй МакГрат — после
В его гостиной царила спартанская обстановка: синий диван и такого же цвета занавески, голубой ковёр на полу, настольная лампа с зелёным абажуром. Телевизора у него не было — были только картины на стенах, на тематику школы верховой езды. Кухня — длинная и узкая — была выполнена в стиле камбуза и выглядела вполне уютно. Бонд обустроил её с особой тщательностью и удовольствием. Здесь были и шкафы с элементами из нержавеющей стали, и воздушная вытяжка, и просторный холодильник с морозильной камерой, даже бар для напитков. С некоторым трудом Бонд раздобыл себе столовый сервиз синего и золотистого цветов — фирмы «Минтон». Тот понравился ему своей простотой и роскошностью. Устроив кухню, он тщательно проинструктировал Мэй о том, как ею пользоваться. «Самое главное — это завтрак, — пояснил он. — Обедать я буду в офисе; на ужин меня также не жди. Позаботься, пожалуйста, о том, чтобы в доме всегда было свежее сливочное масло «Джерси», хлеб из цельно-зерновой муки, копчёный лосось, стейк и икра».
Несмотря на то, что тётя Чармиан предупредила его о том, что Мэй — повариха так себе, всё же последняя приучилась готовить для Бонда завтрак именно такой, какой он требовал: две большие чашки кофе «Де Бри», приготовленный в кофеварке «Кемекс», земляничный джем, марочное варенье «Оксфорд» от Купера и мёд «Фортнум». Кроме того, Мэй точно соблюдала идеальное время варки яиц — три минуты и двадцать секунд.
Спальня Бонда представляла собой помещение с обоями золотистого и синего цветов, толстым ковром от Уилтона и широкой двуспальной кроватью из Харродса. На прикроватном столике лежали две посеребрённые массажные расчёски, которыми пользовался ещё его отец, а у изголовья находились фотографии его матери и Марты де Брандт.
Как-то в июле начальник штаба вызвал его к себе. «Надеюсь, в твои планы не входит соблазнить кого-нибудь на следующей неделе или позже, — сказал он. — Ты нужен М.»
Входя в приёмную своего начальника, Бонд нервничал: он не видел его со времён их ленча в «Блейдзе». Но если тогда это был всего лишь ленч, то сейчас — уже официальная встреча подчинённого с шефом. Над дверью горела красная лампочка, и Бонд вошёл.
— Поздравляю вас с успешным обучением, — сказал М.
— Благодарю вас, сэр.
— Этим утром мы с начальниками отделов обсуждали ваше назначение в отдел «00». Номер 007 пока свободен. Начиная с сегодняшнего дня, он будет вашим официальным кодовым номером.
Бонд был доволен. Однако прежде чем он успел поблагодарить своего шефа, тот уже махнул рукой.
— А теперь к делу, — сказал шеф. — Пора отрабатывать зарплату, 007. На Ямайке бывали когда-нибудь?
— Так точно, сэр. Во время войны. Наше судно как-то останавливалось в Кингстоне.
— Отлично. В последнее время мы получаем довольно странные отчёты от Гаттериджа — главы тамошней станции.
— В каком смысле странные, сэр?
М. подпёр
— У начальника штаба есть его отчёты за последние несколько месяцев, — сказал он. — Ознакомитесь с ними сами. Есть у меня кое-какие опасения, и я хотел бы, чтобы вы их развеяли.
Достав спички, он раскурил свою трубку. Процесс напомнил Бонду разжигание мусора в парке.
— Пожалуйста, отнеситесь к Гаттериджу с пониманием, 007, — продолжил М. — Как и к каждому из нас, к нему нужен свой подход.
После беседы с М. Бонд направился к начальнику штаба.
— Он так и сказал — подход? — спросил тот, выслушав его рассказ. — Знаешь, я бы тоже не отказался от пары неделек в тропиках, пусть даже и с таким человеком, как Гаттеридж. Но коли уж дело доверили тебе.
С тех пор, как немецкая мина-ловушка, которую он обезвреживал, взорвалась ему в лицо, он перенёс не одну хирургическую операцию по извлечению осколков, и кое-какой отдых ему, конечно, не помешал бы, особенно учитывая то, что он нёс на себе всю тяжесть работы отдела.
— А что не так с Гаттериджем? — спросил Бонд.
Таннер состроил гримасу.
— Честно говоря, я уже сыт им по горло. Запойный пьяница. Просто он был другом М., вот с ним сейчас и нянчатся. Короче, по приезду на Ямайку всё и поймёшь.
Таннер потянулся к большой папке с надписью «Станция К — секретно», взял её и передал Бонду.
— Сделай мне одолжение, — сказал он. — После того, как «ознакомишься», засунь её куда-нибудь, чтобы я её не нашёл.
В тот вечер Бонд ужинал дома. Это был один из тех редких вечеров, когда он предпочёл домашнюю стряпню ресторанной. После того как Мэй приготовила ему суп, он отпустил её в кинотеатр (там шла премьера фильма с участием Спенсера Трэйси, которого она обожала), и яичницу стал готовить себе сам. Вообще его любимыми блюдами были стейк с перцем (главный секрет стейка заключался в том, чтобы обработав сырое мясо чёрным перцем, дать ему простоять всю ночь), почки в красном вине с петрушкой, жареные колбаски, ну и, конечно же, яичница. Последнюю он готовил на медленном огне, смешивая её со сливочным маслом, а в конце добавлял и сливки.
Отнеся поднос в гостиную, Бонд поел прямо с него — сначала омаровый суп, а потом и яичницу. Затем выпил рюмку бурбона, зажёг настольную лампу и сигарету «Морленд спешиалс», и углубился в чтение уже известной папки. Вскоре он понял, что так расстраивало начальника штаба. Весь отчёт Гаттериджа был пронизан манией преследования. Тот был озабочен проблемами ямайских профсоюзов. По его словам, в них было подозрительно много коммунистов. Не иначе как сказывалась рука Москвы — показания профсоюзных лидеров, подвергшихся давлению с целью изменения своих убеждений; переговоры, перехваченные из Г аваны; оценка денежных средств из Страны советов, предназначенных для подкупа голосов избирателей. Периодически Г аттеридж упоминал о некоей «Богине Кулл», люди которой преследовали его. До этого места всё вроде бы выглядело логичным. Но когда Бонд дошёл до того момента, как люди «Богини Кулл» выли на него по ночам, то решил, что Гаттериджа не помешало бы перевести в какую-нибудь клинику.