Джеймс Хэрриот. Биография
Шрифт:
Хотя изнуряющий труд на йоркширских фермах едва не сломал Алекса Тейлора, он стал первым шагом молодого человека на пути к успешной карьере в области управления недвижимостью. Он никогда не забудет, какую помощь ему оказал его друг Альф Уайт в те тяжелые, суровые дни в Тирске.
9 мая 1947 года стал памятным днем для Альфа и Джоан. В тот день на свет появился их второй ребенок — дочь Рози. Альф, Дональд, Алекс и еще несколько друзей решили с размахом отметить ее рождение. Они собрались в тирском пабе «Черный конь» (питейное заведение, которого, как и многих других, больше не существует),
Продажа спиртных напитков после определенного часа была строго запрещена, и пирушку грубо прервал местный полицейский, который внезапно ворвался в паб, угрожая всех вызвать утром к магистрату. Однако под воздействием тонкой дипломатии Альфа и его друзей служитель закона решил поучаствовать в празднике и спустя несколько часов все еще сидел в пабе. Только на рассвете компания отправилась по домам в машине Альфа, зигзагами катившей по рыночной площади Тирска. Алекс сидел сзади, отчаянно пытаясь утихомирить пьяного полицейского, выкрикивавшего непристойные ругательства в адрес машины полицейского инспектора, припаркованной под городскими часами.
Рождение Рози ознаменовало начало периода, в течение которого Альф все больше времени проводил с семьей. Несмотря на напряженный рабочий ритм, он всегда находил время для нас, особенно летом, когда в практике наступало относительное затишье. Он возил нас на море, ходил с нами в походы по холмам в окрестностях Тирска, а еще мы много ездили вместе с ним на фермы. Этот период он часто называл «одним из самых счастливых в своей жизни». Альф Уайт был не только прекрасным ветеринаром, он был любящим мужем и отцом.
С 1945-го по 1950 год в его жизни, однако, доминировала работа. Став полноправным партнером, Альф все силы отдавал практике. То были годы не только тяжелого труда, но и колоссальных перемен в его профессии, когда новые технологии и лекарства постепенно вытесняли старые методы лечения. Хотя жизнь ветеринара стала чуточку легче, это все равно была работа не для слабака.
Однажды — я тогда еще учился в начальной школе, — отец сидел напротив меня за столом. Глаза его запали от усталости. Он полночи провозился с тяжелым отелом и выглядел более изможденным, чем обычно.
— У тебя измученный вид, Альф, — заметила мать.
Он откинул голову, посмотрел в потолок и глубоко вздохнул.
— Так и есть, — ответил он. — Утром мы попали в настоящую мясорубку!
Неудивительно, что он устал. После тяжелой ночи в коровнике они с Дональдом пережили мощный стресс, который так часто случается в жизни ветеринара. Их вызвали на ферму близ Бидейла кастрировать огромного коня. В те дни Дональд и Альф делали эту работу «стоя» — оперировали животное под местной анестезией. Этот метод требовал большой осторожности и сноровки. Многие ветеринары получали серьезные увечья и даже погибали от жестоких ударов, нанесенных пациентом.
Потеря семенника, естественно, не входила в планы этого животного, и он оказался трудным пациентом. Дональд только приступил к делу, как почувствовал легкое дуновение ветерка у своего лица. Нож, который он держал в руке, волшебным образом испарился. Молниеносный удар, выбивший нож из рук Дональда, прошел всего в нескольких сантиметрах от его головы. Вот тогда и началось настоящее представление.
Альф с Дональдом, благодарившим Бога за то, что остался жив, вывели коня на поле и надели ему намордник с хлороформом, — было решено провести операцию под общим наркозом. Конь бурно отреагировал на эти манипуляции, взвился на дыбы и пулей понесся по полю, потащив за собой Альфа, мертвой хваткой вцепившегося в веревку. Зрелище, по-видимому, было занятным, но вскоре услуги Альфа оказались ненужными. Хлороформ начал действовать, и огромный конь проломил забор, огораживающий сад, разровняв в процессе цветочную клумбу. Наконец все было кончено: Альф сидел на голове коня, а Дональд быстро оперировал среди смятых цветов.
За этим увлекательным спектаклем наблюдал хмурый хозяин сада, — судебное разбирательство вполне могло стать еще одним пунктом повестки дня.
Помню, отец говорил мне, когда я был еще очень молод:
— Удалить тестикулы у коня очень просто. Настоящее искусство — убедить его с ними расстаться! — Помолчав несколько секунд, он добавил: — Однажды — не знаю когда, — кто-нибудь придумает препарат, который будет помещаться в небольшой шприц. Одна инъекция — и конь мирно падает на землю. К нему подходит ветеринар и делает свое дело, — никаких криков, никаких мелькающих перед лицом копыт, просто спокойная, профессиональная операция!
Пророческие слова! Сейчас в нашей практике мы вводим пациенту небольшую дозу анестетика, а потом благополучно выполняем свою работу. Какой контраст с теми захватывающими приключениями, которыми «наслаждался» Альф в свои лучшие годы! Часто цитируют его слова, сказанные в 1992 году: «Мне нравится писать о моей работе, потому что я ее любил, и во времена моей молодости она была особенно интересной. Для меня она была чем-то вроде оплачиваемого отпуска. Мы много смеялись. Сейчас в ней больше науки, но меньше смеха». Как известно читателям Джеймса Хэрриота, смеха действительно было много, и было забавно вспоминать разные веселые случаи, — но в то время они не казались такими уж смешными. Помню, мальчиком я громко смеялся, когда мне рассказали о приключении с конем, но я не помню, чтобы отец разделял мой восторг.
Огромные перемены в профессии ветеринара происходили на глазах Альфа Уайта. Проработав больше сорока лет, он, как никто другой, имел полное право писать об изменившемся облике ветеринарной практики. В те времена работа требовала больших физических усилий. Ее мог выполнять только мужчина, и чем сильнее он был, тем лучше. Помимо принятия родов у коров и лошадей, день ветеринара был заполнен такими процедурами, как обрезка копыт, туберкулинизация и удаление рогов, и хотя многие задачи сегодняшних ветеринарных врачей тоже требуют тяжелого физического труда, они располагают более эффективными лекарствами и современным оборудованием.
В 1950-х сельскохозяйственная промышленность решила, что крупному скоту лучше будет без рогов, и Альф провел много часов, отпиливая их или отрубая с помощью так называемой гильотины. Это была тяжелая работа. Рога часто были твердыми, как гранит, и обезроживание больше напоминало бойню, чем хирургическую операцию. Однако эта процедура требовала определенных навыков, и многие ветеринары гордились хорошо и профессионально выполненной работой. Альф урчал от удовольствия, когда через шесть-восемь недель видел плоды своего труда — гладкие ровные бугорки на голове в том месте, где раньше красовалась пара зловещего вида рогов.