Джейсон, ты мертв !
Шрифт:
Она начала лекцию, притащив что-то вроде слайдового проектора. Джейсон был поражен трехмерным видом пляжа, джунглей, гор и даже светящегося неба, освещавшего стол между ними. Это была голограмма, и поразительная, как образ Флэка. С маленькой указкой она описывала ориентиры, тропы, дороги и здания, которых надо избегать, и так далее, меняя виды ножным переключателем.
Они работали с двух до пяти, просматривая голограмные пейзажи, карты, фото трех друзей, которые должны его встретить, и другое, что ему понадобится, и в пять объемная информация расплылась в мозгу Джейсона. Наплыв фактов смешивался со смущением, и он изменил отношение к подготовке. Ему надо больше двух часов или дней. Две недели - превосходно, особенно если инструктором будет Брунгильда. Она остывала и в то же время теплела все эти три часа, и её голос не был таким стервозным и ломким, когда она сказала:
– Давайте прервемся и перекусим.
Она подошла к маленькой кофеварке, и он заметил, что даже мешковатая спецодежда не портила её налитого соблазнительного тела. Она принесла две чашки дымящегося, черного варева и поставила одну перед Джейсоном вместе с пакетиком сахара и сливок.
– Я не знаю, какой вы любите кофе, - пробормотала она, так что сами. Я пью просто черный.
– Естественно, - пробурчал Джейсон себе под нос, пока Брунгильда села напротив и зажгла маленькую вонючую сигару. Она предложила Джейсону, но он в ужасе замотал головой, закурил сигарету и, кинув в кофе пару кусков сахара, откинулся назад и поймал взгляд Брунгильды.
Суровость пропала, она просто улыбнулась и сказала:
– Слушай, извини за резкость, но миссия была моей. Я спланировала её и разработала детали. Но в последний момент кто-то наверху вроде этого ублюдка Флэка вышвырнул меня ради дерьма - ради мужика - ради тебя.
Она, казалось, боролась со злостью и победила.
– Мне это было не настолько важно, меня нанимали не как агента, а как исследователя. Но когда мне отказали, я взбесилась. История моей жизни: слышать, что женщина не может сделать этого и того. Я думала, в Институте по-другому, но когда меня принесли в жертву мужчине только из-за пола, я поняла, что мужской шовинизм царит везде, даже у Большого Джона. Но это не твоя вина, и я извиняюсь. Годится?
Джейсон кивнул и отхлебнул кофе, пока Брунгильда выпустила остатки ярости с неистовой затяжкой. Затем, смягчившись, она сказала:
– Ты не знаешь, что значит быть женщиной. В школе учителя постоянно твердили, что я не должна думать о карьере ученого. Они говорили, что я должна учиться готовить, шить и печатать.
В колледже то же. Меня не приняли все высшие технические вузы, и пришлось идти в Государственный Университет. И я слышала ту же историю: иди на женские курсы, развлекайся и ищи мужа. После колледжа предрассудки мешали мне ежедневно. Даже в старости мужчины с половиной моих способностей принимались, а мне предлагали лизать чью-нибудь задницу, если мне предлагали секретарскую работу.
– Старости?
Это развеселило Брунгильду, и она гортанно рассмеялась. Хриплый звук подействовал на Джейсона, и он передвинул её имя в самый верх списка.
– Да. Старости. Я родилась в 1912.
Оглушенный, Джейсон высчитывал её возраст и поднял брови, когда получил 61.
– Пожилая леди, - усмехнулся он.
– Пожилая несгибаемая леди.
Она снова рассмеялась и сказала:
– Не будь таким непочтительным. Даже физически я намного старше тебя. Двумя неделями фактически, но с нужным коэффициентом это делает меня подростком, пока ты ещё в пеленках.
Гортанный смешок, и Джейсон выбросил все имена из любовного списка, оставив только Брунгильду. Старуха или нет, он хотел её.
Она правда расслабилась, и Джейсон знал, что они перешли невидимую черту дружбы. А в следующие дни дружба становилась крепче и ближе с каждым совместным вздохом. Связь становилась ближе, но, к разочарованию Джейсона, без секса.
Он постоянно боролся с желанием поцеловать её, сорвать одежду и попробовать тело. Но всякий раз тихий голос умолял не делать этого. Он не знал, это внутренний голос или он читает её мысли. Во всяком случае, он слушал его. Впервые за годы он с первого дня их встречи вползал после занятий на кровать с болью и напряжением внизу живота, которые мог снять только оргазм. Десять дней и десять ночей боли в ожидании освобождения от заключенной в промежности спермы.
Они оставались хорошими друзьями, но, переживая интимные мгновения, которые помнят все хорошие друзья, Джейсон никогда не переходил этой черты.
И он страдал физически - до одиннадцатого дня, когда их разделили, и Джейсон продолжил подготовку. Теперь его муки были больше душевными, эту ночь он метался и ворочался в постели, думая о ней, гадая, не лучше ли мучиться физически, чем не видеть её. К счастью, он приступил к следующей фазе тренировок, и у него не было времени скучать по Бруни - она все-таки позволила так её звать - так, как при других обстоятельствах.
Пару дней он сидел в солярии, чтобы густо загореть, как рабочий с плантаций - легенда на случай неудачи и ареста. После пропитки различными растворами руки Джейсона стали грубыми, на ладонях и пальцах были мозоли от капель кислоты. Ему сделали дюжину инъекций гипосульфидов, долгосрочных доз антибиотиков и питательных веществ, которые его тело будет использовать в случае необходимости. Обычной вакцины и другой химии от болезней, о которых он никогда не слышал. И он прошел сеанс наркотического гипноза, где его подсознание запрограммировали на легенду о некоем Лопесе, работающем на государственной ферме в Сьерра Верде, которую мозг будет машинально выдавать под воздействием наркотиков.
Хотя он понимал и допускал объяснения этих приготовлениях, он гадал насчет предполагаемой простоты операции. Можно просто охранять исполнителя, добирающегося любым возможным путем, но все приготовления укрепляли уверенность, что все не так просто. Потом ему показали его оружие, и большинство сомнений исчезло. Большинство, но не все.
Оружие объяснял второй инструктор, мускулистый оклахомец Терлей. Его задачей было рассказать о механизме оружия, инфракрасного лазерного ружья, и натренировать стрелять. Но хотя у Терлея было два дня на рассказ об основах ружья, в голову Джейсона попадало мало - из-за событий предыдущей ночи.
Джейсон был в комнате и переносил на бумагу некоторые мысли, когда в дверь постучали. Он встал, все ещё погруженный в работу, и открыл дверь, не обращая внимания на стоящую там Брунгильду. Он уже повернул к машинке, чтобы доделать вырисовывающийся фрагмент, когда голос ударил в затылок:
– Эй, ты болен или что?
Джейсон повернулся и увидел в дверях Бруни в белой мини-юбке и темно-синем свитере с глубоким вырезом вместо обычной серой мешковатой формы или брючного костюма, которые она носила в здании и на занятиях. Секунду он не знал, что сказать или сделать, и Бруни взяла инициативу в свои руки.