Джейя
Шрифт:
— Репродуктивный круг, — горько озвучила Влада.
— Да. Каждую субботу, в семь вечера, до скончания времен, покуда у меня не родится кровный наследник, или я не умру, или не начну страдать половым бессилием, я обязан буду там быть и совершать три, а лучше пять осеменений, чтобы не усугублять отношения с Советом. Такова горькая правда. Есть лишь один вариант обойти этот закон — предложить другую достойную альтернативу, позволяющую иметь лучшие шансы на зачатие. Но, право, сложно придумать что-то более эффективное и менее омерзительное.
— А искусственное оплодотворение?
— Этот метод признан малоэффективным в сравнении
Влада призадумалась. Она действительно не знала, какое именно решение примет. Откровенность Эрика прельщала, но условия игры были уж слишком грязными. Однако уже сейчас она осознала, что в случае положительного ответа непременно изыщет способ переписать сценарий репродуктивного круга. Игра на своих правилах способна подсластить самую горькую бочку дегтя, даже если не получится полностью отказаться от сексуальных бесчинств.
— Эрик, мой последний вопрос. Вернее, утверждение. Я не смогу родить наследника. Ты же понимаешь это?
— Это не важно, джейя. Сотни женщин моего мира за эти годы не смогли родить от меня. Если бы я женился на местной — наверняка бы так и остался без наследника. Конечно, чувства увеличивают вероятность. Но я не хочу никого, кроме тебя. Вдобавок мечты часто сбываются, и я продолжаю верить в чудеса. Владыка кумаруна, возможно, услышит мои молитвы и откликнется.
— Ты веришь в него?
— Я верю в кумарун. Владыка для меня это, скорее, речевая фигура. Волшебство обязательно вернется. Однажды.
— Я благодарна тебе за правду. Мне многое стало ясно, и я даже рада, что мотивы сцены на площади оказались именно такими. Конечно, подобного я и представить не могла…. Я сообщу тебе о решении, как только приму его.
— Ты хочешь вернуться во дворец?
— Не знаю, мои мысли и чувства спутаны. Мы сможем поговорить о чем-то нейтральном?
— Конечно! — Он соскочил с дивана и устремился к радужному шкафу. Открыл одну из створок, и Влада увидела, что это холодильник, битком забитый всевозможными яствами, уже сервированными для подачи. Оставалось извлечь, поставить на стол и наслаждаться.
— Проголодался? — спросила она его ласково. — Я помогу тебе накрыть.
— Еда — лучший способ переменить тему разговора и поднять настроение! — Он отодвинул для нее стул. — Прошу вас, леди, присаживайтесь… И предупреждаю, что ты не должна придерживаться наших традиций: кушай, сколько душе угодно, я ничего такого о тебе не подумаю. — Он подмигнул ей и поспешил самостоятельно накрыть на стол.
— Договорились, — кивнула она. — Странно, некоторые наши традиции кардинально отличаются — вы даже не слышали о поцелуях! Но при этом подмигиваете так же, как и мы. — Эрик смешливо пожал плечами.
Он занял место напротив и протянул ей блюдо с овощным салатом.
— Кстати, у меня есть информация, которая будет тебе интересна. Состав твоей крови изучен, и медики пришли к выводу, что наши гены на девяносто восемь целых и семьдесят три сотых процента идентичны. Что говорит о принадлежности к одному виду, который в силу действия некоего фактора был на долгое время разделен и части изолированы друг от друга. Но все же мы оба являемся людьми. А что это для нас значит?
— Что у нас теоретически могут быть дети, Эрик.
Влада прекрасно поняла его слова и, чего скрывать, обрадовалась: «Он человек! — ликовало подсознание. — Ни пришелец, ни эльф (а
Радость быстро сменилась подозрением: «Он что, прямо сказал о моей крови? Я не ослышалась?»
— Вы брали мою кровь? — переспросила она серьезно.
— Да. Но ты ведь знаешь об этом, — ответил он, сохраняя невозмутимость. — Необходимо было выяснить, здорова ли ты, нужна ли тебе медицинская помощь? Заодно врачи провели изучение твоей ДНК, — говорил он обстоятельно. — Влада, одна из наших главных угроз — вымирание! Они не могли не изучить твою кровь, не злись. У тебя взяли ее совсем немного. — Он показал на пальцах — сколько. — Я сидел рядом и контролировал, чтоб ни капелькой больше, чем необходимо.
— Ты такой милый, — скептически отозвалась она и вспомнила о Ксении. — А что с моей подругой?
Лицо Эрика сделалось серьезным, и он ответил:
— У нее тоже брали кровь. С ней все в порядке: она здорова, сыта, одета. Чувствует себя хорошо, ей тут даже нравится. Спрашивала о тебе. Ей отвечают примерно то же, что говорю тебе я. Но это все правда, Влада! Я объясню тебе. В тот же вечер, как вы появились здесь и вас увели с площади, Совет вынес постановление о продолжении вашего раздельного содержания. До этого решения вас разлучили из соображений безопасности, таков устав охранной службы. Но практически сразу эта банальная предосторожность была закреплена указом Совета. Также им было утверждено, что вам не следует встречаться и обмениваться информацией до момента прояснения всех обстоятельств дела. Чтоб убедить Совет в вашей безопасности для государства, понадобится по меньшей мере месяц.
— Ну ничего себе! — с нотами несогласия произнесла девушка.
— Я не могу гарантировать тебе, джейя, что спустя месяц запрет снимут. В этих вопросах Совет мне не подчиняется. Но я буду стараться сделать все от меня зависящее, чтоб вам разрешили видеться.
— Каковы границы твоей власти? Что ты вправе решать самостоятельно?
— Многое. Вопросы финансов, культуры, спорта, транспорта, инфраструктурные моменты. Проблемы образования, частично военные вопросы и внешнеполитические. И так, по мелочи… Но медицина, внутренняя безопасность государства, репродуктивная политика (сюда же относится и личная жизнь правителя, к сожалению) — это всецело в их ведомстве. Я могу два раза в год накладывать вето на любые их решения. И в таком случае они обязаны мне подчиниться. Если я блокирую их постановление третий раз за год — Совет обязан соблюсти мою волю, но вправе лишить меня реальной власти, возложив лишь представительскую функцию — что-то вроде поздравлений населения с государственными праздниками. Это равносильно политическому самоубийству, джейя.
— Вот так законы! Кто же из правителей допустил такое?
— Это долгая история. К несчастью, в этом году я использовал оба раза… И никак не мог отменить решение о вашей изоляции. Была б у меня такая возможность, клянусь, я бы сделал это. Если развитие пойдет по неблагоприятному сценарию, вам придется ждать до первого января, ми джейя. Я незамедлительно внесу вето на этот акт. Ты веришь мне?
«Он истратит один из двух драгоценных раз на меня и мою подругу? Не знаю, стоим ли мы такой цены, — честно призналась она себе. — Этот Совет за год столько гадостей может понапридумывать. Но отказываться сейчас, пожалуй, не буду. Кто знает, что приключится до первого января?..»