Джейя
Шрифт:
— Да, это я уже понял, — сказал он шутливым тоном, возможно, широко улыбаясь, но Влада этого не могла увидеть. — А как ты думаешь, наша история похожа на «Аватара»? Ведь ты не зря рассказала мне именно об этом фильме, выбрав из сотен, что посмотрела.
Влада заострила внимание на словах «наша история», по ее телу прокатилась томная волна. Она ответила:
— Возможно, ты прав. В «Аватаре» меня особенно удивляет, что в начале картины, когда ты впервые видишь этих синих трехметровых человекоподобных гуманоидов, кстати, на их коже еще были разноцветные крапинки, а сзади длинный хвост с кисточкой…
— Как у льва? — вклинился он
— Ага, очень похоже, — кивнула она головой. — Кстати, напомни мне позже, я могу рассказать забавный случай о львином хвосте. Так вот, вначале ты не понимаешь, как эта девушка вообще могла понравиться парню с Земли, который выглядит как ты и я. Но постепенно, по мере развития сюжета ты привыкаешь к внешности аборигенов, появляется симпатия, ведь они думают, любят, сражаются за свободу. И под конец фильма ты уже обожаешь этих синих гуманоидов и всем сердцем желаешь, чтобы парень остался с ними, был вечно синим, женился на наследнице и стал вождем, то есть Верховным правителем, если выражаться по-эйдерински, — проявляла чудеса красноречия Влада. — Он действительно искренне полюбил ее, а ведь она для него инопланетянка! — Она ненадолго прервала рассказ, ожидая реакции Эрика. Но он молчал за ее спиной, по-прежнему обнимая рукой за талию. Она продолжила:
— Между мной и героем Джеком, так, по-моему, его звали… или Джейком?.. Да, это и не важно, — отмахнулась она. — Между нами есть существенная разница, Эрик. Дома на Земле он был одиноким инвалидом: не мог ходить, у него не было родни. Ему нечего было терять, вернись он назад — его ждали бы одни проблемы. А в новом мире он обрел все: ноги, женщину, уважение, власть… Передо мной же стоит более сложный выбор, хотя, замечу, что обратный билет до дома мне никто пока и не предлагает… Поэтому о выборе думать преждевременно.
Эрик выдержал паузу.
— Кино — это здорово! — резюмировал он все услышанное и не заострил внимание на проблемах выбора. — Судя по твоим рассказам, мы обладаем всеми необходимыми технологиями, чтобы транслировать в массы картинки «по ящику». Раньше у нас не было такой идеи, но сейчас мы создадим нечто подобное. Я обещаю, джейя.
— Стоять у истоков телевидения в Эйдерине — это так… знаменательно, — с трудом подобрала она подходящее определение.
— В нашем мире — ты будешь автором-создателем этой технологии, ми джейя.
Влада подумала: «Он готов подарить мне телевидение, но мне не менее хотелось бы получить куда более скромный подарок — несколько свежих трусиков».
— Вот мы и приехали, — сказал он, останавливая коня.
Эрик спешился и помог ей спуститься. Ее взору открылась большая поляна, со всех сторон окруженная высокими деревьями так, что не знающему местность наблюдателю было бы трудно догадаться, что за ними скрывается нечто подобное. В центре лужайки возвышался зеленый брезентовый шатер, довольно крупный, навскидку — площадью пятьдесят, а то и более квадратных метров. Ткань, вероятно, была зеленой неслучайно — Влада догадалась, что это маскировочная окраска. Единственный вход в шатер закрывался на что-то вроде застежки-молнии, а окна были затянуты сетчатой материей наподобие москитной сетки. Вся конструкция напомнила ей туристическую палатку-переросток.
— Это мое персональное убежище, — пояснил Эрик с гордостью.
«Забавно, — подумала девушка. — Человек, живущий во дворце, хвастает своим шалашом».
Она кивнула, мимикой изображая, что приятно удивлена, хотя
— Вход сюда дозволен лишь паре моих доверенных лиц, — сообщил он. — Я прихожу сюда, когда не хочу никого и ничего видеть и слышать. В шатре нет связи с внешним миром.
— А если ты очень срочно понадобишься государству?
— Тогда за мной придет один из двух моих помощников. К счастью, это случалось всего несколько раз за время моего правления, — пояснил он, не сводя с нее бирюзовых с зеленцой глаз. — Я приглашаю тебя в свое личное убежище, Влада. Проведи со мной этот день.
— Если ты обещаешь хорошенько меня накормить, — отозвалась она и улыбнулась сокровенной улыбкой.
— Это даже не обсуждается, джейя! — Он широко улыбнулся и дотронулся до ее плеча.
Обстановка внутри шатра заставила Владу остолбенеть на несколько долгих секунд, при этом она едва не выронила букет из рук. Атмосфера просторной круглой комнаты не поддавалась описанию. Влада осматривалась кругом, не зная, на чем конкретно зафиксировать взор: крутила головой снова и снова, пока ее взгляд не зацепился за Эрика. Оказывается, он давно стоял в центре всего этого цветастого хаоса и оценивающе смотрел на нее, ожидая реакции.
В центре комнаты красовался ярко-красный двухместный диван, а возле него — салатовые и фиолетовые пуфики. Чуть справа от них — стеклянный стол лимонного цвета с оранжевыми пластиковыми стульями. На стенах висели синие картины с замысловатыми узорами. Окна прикрывали голубые занавески в желтый горошек. Корпусная мебель оттенков радужных переливов располагалась полукругом по периметру дальней округлой стены. Были тут и многочисленные мелочи вроде пестрых ковриков разных форм, цветов и размеров, мелкие вазочки и коробочки на полосатых полках. Довершала картину большая бирюзовая люстра с объемным тряпичным абажуром, свисающая с потолка над всем этим цветастым беспределом. По меркам современного дизайна интерьеров планеты Земля все это было полнейшим кошмаром безвкусия, взрывом ларька лакокрасочных покрытий на строительном рынке где-нибудь на окраине Москвы. Но для Эйдерина с его консервативными традициями — это было нечто эпохальное…
— Эрик, так вот ты какой на самом деле! — вымолвила Влада протяжно, пытаясь подобрать слова, чтобы выразить отношение к увиденному. — Этот шатер говорит о тебе лучше любых слов. Дядюшка Фрейд написал бы целую книгу о твоем внутреннем мире, увидев все это… Не спрашивай сейчас, кто это, я потом тебе расскажу.
«Это же его вызов обществу, крик протеста, персональная „цветная“ революция, — ясно осознала девушка. — Это как… „Черный квадрат“ Малевича, как поэзия Серебряного века…»
— Да ты бунтарь, Эрик. И мне в тебе это нравится, чертовски нравится!
Тот стоял довольный, как кот после банки сметаны.
— Я знал, что ты меня поддержишь, джейя.
— Вначале, увидев дворец, я восхитилась его красотой. Но уже к середине второго дня я начала с ума сходить от его белой обстановки, — призналась она. — Белая мебель, белые коридоры, белые лестницы и террасы… Да, и белые платья в гардеробной! Двадцать шесть белых платьев! Как сказала Эмма, никаких цветов фруктов и овощей в одежде! Она скривилась, услышав мой вопрос о красных и желтых нарядах.