Джейя
Шрифт:
Влада хлопнула в ладоши, и освещение погасло. В голове промелькнуло: «Удобная система, хотя и в нашем мире подобные существуют. Правда, видела я такое только в кино». Она понимала, что уснуть сегодня ей будет непросто. Как бы ей ни хотелось ни о чем не думать, мысли сами лезли в голову.
«Эрик не знает, что такое кино! У них нет телевизора и телевидения. И кинотеатров, значит, тоже нет! И соответственно, последних рядов для поцелуев … — Она задумалась, припомнив волнительные истории прошлого, которые не случились бы с ней в мире, лишенном кинотеатров. — Вот если б я разбиралась в устройстве телека, я обязательно бы все рассказала и принесла в их мир это великое чудо. Они бы оценили по достоинству, раз все вокруг такие фанаты волшебства. Но что я могу сказать
«Тебя действительно сейчас волнует вопрос о заре телевидения в Эйдерине? — усомнилась Влада в своем альтруизме. — Нет, признаюсь, больше всего меня беспокоит Эрик. Как случилось, что меня настолько влечет к нему? Может парфюм у него с феромонами? Да, пах он просто божественно… Так тонко, так горячо. А как он трогал мои руки… м-м-м. А как стремительно подхватил, хотя я всего лишь споткнулась. Вот же неуклюжая! — От воспоминаний ей вновь сделалось неудобно. — А глаза? Он практически не сводил их с меня… И я вела себя достойно, почти не облажалась. Смогла не быть стервозной, наоборот, даже скромничала. Да, я молодец, надо себя похвалить».
Влада рассмеялась в голос следующему воспоминанию: «Налопалась там при нем, он, наверное, уже испугался, что должен жениться, раз я столько схомячила! Более чем уверена, что в их гражданском праве столько заморочек, что жениться на мне он не смог бы ни при каких обстоятельствах, даже если б страстно желал стать моим плюшевым мишкой. Он царь, правитель целого народа! А ты для них даже не человек в привычном понимании этого слова».
«Но почему ты так уверена, что вы принадлежите к разным видам? — усомнилась она в справедливости прежних выводов. — Не будь так категорична, еще ничего не доказано. Причина различий может быть самой невероятной, но вовсе необязательно мы очень далеки друг от друга в генетическом плане. Судя по всему, я все же нахожусь на Земле. Единственные разумные прямоходящие существа здесь — люди. Прошлое сейчас или будущее, другое ли измерение, но все же Эрик и ему подобные с большей вероятностью являются именно людьми, коли уж они земляне. Их анатомия может быть результатом какой-то мутации, но это не делает их гарантированно другим биологическим видом. Возможно, мы даже могли бы скрещиваться, если б изыскали способ. И даже давать потомство… Вот плодовитое ли оно будет? Скорее нет. Лошади и ослы ведь тоже спариваются, но их потомство стерильно».
«А возможно, это ветвь, которая пошла от неандертальцев, к примеру… — предположила она. — Ну, хватит биологии! — остановила она себя. — Тогда вот тебе мифический вариант — он действительно эльф, во „Властелине колец“ они с людьми неплохо мутили…»
«К черту и сказки, и биологию! — отмахнулась она от всех вопросов без ответов. — Почему он не поцеловал меня? Все говорило в пользу поцелуя: место, время, вступление: „Мы рядом с тобой, ми джейя, здесь, сейчас“… Вау! Почему после таких слов он не поцеловал меня?.. Что-то его остановило… Он боялся спугнуть тебя или не хотел торопиться, — ответила она себе. — Думаешь, он не понимает, что ты другая, во всем другая! Он, как и ты, напуган, смущен, не знает, что будет дальше. Боялся тебя, в конце концов. Тебя мужики вообще часто боятся, наверное, из-за своих каких-то комплексов, не об Эрике будет сказано, хотя…»
Влада продолжила воображаемые дебаты: «Ты свалилась на него вчера, будто с неба, накричала, трусы стянула. Да и он был не при полном параде, думаешь, ему не стыдно за свой внешний вид? Да наверняка как минимум неудобно… — оправдывала она его поведение. — Но чем он там вообще занимался? Разве после оргии на площади чего-то можно вообще стесняться?.. Скоро ты в этом разберешься, я уверена. В общем, все в комплексе могло послужить причиной того, чтобы поцелуя не произошло, — вынесла она вердикт. — Будь довольна, что он
«Ну вот, допустим… Предположим, что он сознательно, по своему выбору делал это на площади и будет заниматься подобным и впредь… Как ты отнесешься к этому? Стояла бы ты с ним на балконе, мечтая о поцелуе?.. Что, уже не так все и страшно, да? Красивым царям с деньгами и властью разве не позволены такие прихоти? Пожалуй, допустимы… Но я не желаю в этом участвовать! То-то же. Не забывай про это, пожалуйста, не обольщайся на его счет, чтоб потом не кусать свои острые локоточки».
«А почему я не спросила его про Ксюху?! — воскликнула она громким внутренним голосом. — Подруга, называется! Ну, не такие мы уж и близкие подруги, надо признать. Но все равно, мы с ней две морковки одного вида на этом свекольном поле. Или мы свеклы — они морковки… Неважно, дурацкое сравнение».
Влада перевернулась со спины на бок, положила ладони под голову и переключила мысли: «А мир? Их мир такой удивительный… Владыка кумаруна, ну ничего себе! Доказательства его волшебной силы неоспоримы: неончики летают туда-сюда, несут зерно справедливости. Сами знают, кто трудится, а кто лентяйничает. Убегут от тебя, если ты стырил чужой кошелек. С ума сойти! Вот это религия, и доказательства веры никакие не нужны! Сказка, одним словом. Не жизнь, а сказка. Особенно в прошлом — ведьмы, колдуны, путешествия во времени, возможность встречи с чуваком пятисотлетней дряхлости на террасе дворца августовским вечером… Мне это напоминает встречу Воланда и Канта. Все это так невероятно и совсем не похоже на наши сказки ни братьев Гримм, ни Андерсена, не говоря уж о русских народных».
«Это сказки короля Эрика… Эх, написать бы книгу», — мечтала она, погружаясь в сон.
На этом моменте она постаралась сосредоточиться и не пускать в голову больше ни одной мысли об ужасно-прекрасном, о кумаруне, который «любит» ее (лучше бы ее любил Эрик, а не Владыка), ни о чем, что случилось с ней за минувшие сутки. И ей вскоре удалось уснуть.
Влада проснулась среди ночи. Снов она не видела, но отчего-то резко пробудилась. В комнате было темно и тихо. Рядом с кроватью, в кресле виднелся мужской силуэт. Она знала, кто это. Она не испугалась. Как будто бы проснулась с осознанием, что он пришел к ней. Он должен был прийти. Она взяла с тумбочки переводчик и надела.
— Эрик? — спросила она, прекрасно понимая, кто сидит перед ней.
Он не ответил, опустился с кресла на пол у кровати и взял ее ладонь в свои руки. Их лица оказались в метре друг от друга в полумраке комнаты.
— Влада, — произнес он и громко сглотнул. — Я не был честен с тобой. Слово «джейя» переводится действительно как «красивая юная дева». Я соврал тебе тогда, прости. Я испугался, не знаю, чего конкретно, и на ходу придумал новое определение. Переводчик ошибается редко.
— Ты пришел посреди ночи, когда я сплю голая, чтобы сказать мне это?
— Прости, — ответил он тихо. — Я не хотел ждать до утра. Я не мог. Ты простишь мне эту прихоть?
— Не надо просить прощения, я ценю, когда мужчина честен со мной.
Он молчал.
— О чем ты думаешь? — спросила она, не зная, о чем вести разговор и стоит ли сейчас его продолжать.
— Ты сказала, что ты голая. Я думаю об этом.
— Это моя комната.
— Прости меня. Я не знаю, что говорю и что делаю. А то, что я думаю, просто непозволительно.
Влада пропустила вдох. Стоило ли спрашивать, о чем таком еще он думает? Она одна в комнате, ночью, голая, нужно лишь отвернуть одеяло — и вот она вся! Но это небезопасно, для нее в первую очередь. Что она хочет от него? Поцелуев, объятий — да, очень хочет. Прикоснуться к нему, погладить, пощупать — безумно. Но все эти прелюдии обычно заканчиваются настоящей близостью. Как они остановятся? Смогут ли насытиться обжимашками? Влада очень в этом сомневалась. Здесь, в ее комнате, у нее не будет путей для отступления, если сейчас она разрешит ему, хоть что-нибудь позволит.