Джихад одинокого туриста
Шрифт:
Проведав забытого в холле главбуха, я застал его выбитым из колеи. Новость о добровольно-принудительном зачислении в партизаны дошла до него только сейчас. И теперь он задумчиво разглядывал запыленные бутылки. Сужу по себе – на трезвую голову такое принимается трудно.
Теперь Миша стоял перед дилеммой – остаться верным принципам или привести психику в порядок, забив на здоровый образ жизни. Образ, психика, да и сама жизнь сейчас были под вопросом.
Оставив буха терзаться, я снял со стены карту поселка и, стырив со стойки грязный фломастер, потопал наверх.
Минут через десять, полюбовавшись на окрестности поверх деревьев,
Первый крестик обозначал серый «Прадо» на берегу. По прямой до него было с полкилометра. Запылен, задний борт откинут, двери нараспашку. В машине и вне ее просматривались четверо живых и вооруженных. В некотором отдалении – семь тел беглецов. Окопов на пляже я не приметил. На откинутой створке борта просматривалась накрытая скатерть-самобранка. Из плюсов, помимо пляжного настроя заградотряда, наличествовал повышающийся в сторону суши берег. Хреновые дела арабов усугубляло сухое русло, в котором они расположились, – природное углубление на ровном пляже позволяло им не слишком светиться, оставляя нам возможность подобраться к ним поверху.
Вторым крестиком был пост на съезде. Удаление – метров восемьсот-километр. Народу и тачек там было поболе – я насчитал пять машин и около сорока человек на обочинах современной бетонки. В кузове зелененького «Унимога» имелось нечто скорострельно-крупнокалиберное о двух стволах и парень, ловко и быстро крутивший зенитное чудо. Наверно, тот самый вспыльчивый зенитчик, раздолбавший Мишин отель. На ближайшем холме, за деревьями, просматривалось пулеметное гнездо, обложенное мешками. Я полюбовался на ствол с перфорированным кожухом и две головы в зеленых банданах. Мешки запали в голову – неплохой эрзац рытью окопов. Идею надо стырить!
Вопросительным знаком шел подозрительно тихий микроавтобус, торчавший на ближайших задах поселка – в приспущенное окошко кто-то подозрительно много курил.
В очередной раз, но под новым ракурсом задумавшись о вреде курения, я сделал над собой легкое усилие, заставив мозги переключиться на насущное.
С чего начать на новом поприще?
Самой легкой целью рисовался пляжный пост – прихватить Мишу, влезть на горку и в два смычка расстрелять беспечных отдыхающих. Дальше все выглядело более печально и неочевидно – стрельба поднимет остальных, и нам на голову свалится арабская подмога… Откуда и в каком количестве – знает только Аллах и местный полевой командир.
Варианты?
Тихо уложить ножом четырех здоровых парней? Не умею, не обучен. Да и вообще это из области фантастики. Придется «закладываться» на прибытие подмоги и основную засаду ставить на нее.
В итоге все может выглядеть так. Пляж – два-три криворуких в нападении и четверо аналогичных по уровню подготовки остолопов – в защите. После начала стрельбы и воплей уцелевших на помощь летит арабская конница. И натыкается на полноценную засаду. Если все удается – арабы перестают ездить на «срочные вызовы» и главное – соваться в наш угол. По крайней мере сегодня. Или – до прибытия старших и опытных товарищей.
Был вариант и попроще – принести на алтарь победы прокуренный мини-вэн. Онищенко, наверно, одобрит. Как курильщик с приличным стажем, с одной стороны – не горю желанием своими руками сокращать поголовье собратьев по вредным привычкам. А с другой – если там успокаивают нервы сбежавшие туристы? Пожалуй, главврач перетопчется.
Решено – начнем с пляжа. Да и «крузак» – неплох. Хоть по пляжу покатаюсь. Если доживу.
Определившись с целью, теперь следовало озаботиться людьми и инструментом. Думается, пулемет отдадут только после грандиозного визга. Хотя и стрельбу исключать не стоит. Что в Ярославле, что в Самаре – народ весьма упертый.
Спустившись по провонявшей дымом лестнице, я окликнул бухого компаньеро. Тот, пригорюнившись, сидел перед полным стаканом.
– Ты так сопьешься, друг.
Кислая рожа главбуха пожевала губами, воздержавшись от комментариев. Я коротко изложил план. Миша еще раз пожевал губами. Чувствуется, было бы пенсне – протер.
– Дима, что ты от меня хочешь? Я что – бандит с большой дороги?
– А я, по-твоему, кто?
– Исходя из твоей профессии – он и есть.
Сука, счетовод прав.
– Ладно. Бери бутылку и пошли. Нам понадобятся добровольцы. А им – положительный пример – грозный русский партизанен. Немало народу мечтало в детстве пускать под откос поезда. Дадим шанс осуществить мечту.
Вторник. 09.50.
Засада вышла, скажем прямо, – не фонтан. Как говорится, из подручных средств. Как умели. Желающих положить жизнь за сограждан набралось немного, а те, что нашлись… Скажем так, их стимулы немного отличались от тех, что описывают в газетах. Пришлось пустить в ход свои профессиональные навыки – склонять людей к тому, что им категорически не надо. Вот уж никогда не думал, что придется заниматься продажами на войне. Дурдом.
Надеюсь, результат будет лучше начала.
Засада как таковая состояла из двух частей. Группа пляжных нападающих, в лице двух членов похмельного отряда. Поправить голову они успели, собственно благодаря чему – пошли. Глядя, как нетвердой походкой они карабкаются по прибрежным булыжникам, закрадывались сомнения – не распугает ли пара пьяных русских медведей свою дичь до выхода на прицельный выстрел? Их задача была проста – добраться до гребня и постараться попасть хотя бы в машину. После чего сменить позицию и разрядить в арабов еще по магазину. А услышав первые выстрелы с нашей стороны – со всех ног бежать «домой». Что означало «со всех ног» в исполнении пьяных на пересеченной местности я старался не думать.
Вторая часть нашего отряда состояла из четверых строевых и трех разнорабочих. Главная ударная сила – Саша-вохровец при пулемете и ржевский автомеханик как пособник и по совокупности – водила. Вспомогательная – я и Миша, при двух автоматах и десяти рожках. Разнорабочие, в лице трех гламурных юношей без оружия, трудившихся на подсобных работах – набитие песка в наволочки, обдирание растительности и расчистка секторов стрельбы. В случае удачного исхода юношам были обещаны стреляющие трофеи для «поднятия» веса в глазах их собственных баб. На это их и купили. Покупали мы их вдвоем, естественно, на виду девок, но вне зоны слышимости. Я упирал на оружие, главбух – на благодарность беспомощных и чистых юниц, с благоговением смотрящих на защитников. Поддатый главбух оказался на диво красноречив. Девки – явно ляди, но у юности свой взгляд на жизнь, на девок – тоже.