Джим Пуговка и Чертова Дюжина (пер. Кореневой)
Шрифт:
— Главное теперь — решить, стоит ли нам рискнуть и прямо сегодня лететь через горы или лучше спуститься и дождаться утра, когда будет посветлее. Сейчас-то уже темновато, а скоро и вовсе станет темно.
— Это верно, — согласился Джим, — но, с другой стороны, — продолжал он, — нам осталось совсем немного, считай, что мы уже почти на месте.
— Ну хорошо, — сказал Лукас, ставя мачту в вертикальное положение.
Локомотив начал быстро набирать высоту: Где-то совсем рядом в темноте вырисовывался силуэт горного хребта. Луна еще не
Сдвинув фуражку на затылок, Лукас пристально всматривался в мрачные вершины, растянувшиеся под черным куполом неба, усыпанного яркими звездами.
— Черт, — пробормотал он тихонько, — только бы все было хорошо! По моим расчетам мы добрались уже до слоя облаков.
А локомотив все поднимался и поднимался. И с каждой минутой воздух становился все более и более разреженным — друзья это чувствовали на себе. Джиму приходилось все время сглатывать слюну, чтобы не так закладывало уши. Насколько они удалились от земли, понять уже было нельзя.
Наконец путешественники добрались до вершины первой гряды. Лукас сразу же опустил мачту, и локомотив, перестав подниматься, устремился вперед. Среди безмолвной тишины перпетуум-мобиле парил над величественными громадами, которые уходили куда-то вниз, совершенно теряясь в беспросветной тьме.
— Осторожно! — вдруг закричал Джим.
Нежданно-негаданно из темноты вынырнула вторая гряда, которая была немного выше, чем первая. Но Лукас вовремя успел заметить опасность и быстрым движением поднял мачту. Кристи стрелой взмыл ввысь, а ведь до стены оставалось каких-нибудь несколько метров! Еще секунда — и они бы врезались со всего размаху в каменную стену!
Джим почувствовал какую-то странную слабость, которая разлилась по всему телу. Руки, ноги дрожали, он задыхался, словно бегун на длинные дистанции.
Благополучно перелетев через второй хребет, в слабом свете звезд друзья увидели третью гряду. Она была еще немножко выше, чем вторая.
Лукас тоже начал задыхаться. На такой высоте воздух был настолько разрежен, что его уже просто не хватало.
— Может быть… — хватая ртом воздух, сказал Джим, — может быть, мы заберемся в каюту и задраим все щели?…
— Нет, — сдавленным голосом ответил Лукас, это нам ничего не даст. Мне ведь нужно вести наш перпетуум-мобиле, иначе мы врежемся в гору. Но ты, если хочешь, можешь залезть в кабину. Я справлюсь один, Джим.
— Нет, — сказал Джим. — Тогда я тоже останусь. Они перелетели через третью цепь гор, но там уже маячила четвертая, которая была почти что в два раза‹ выше, чем первая. Хорошо еще звезды на такой высоте светили достаточно ярко, чтобы освещать неприступные кручи.
— Лукас, — жалобно простонал Джим, — давай повернем назад. Нам не перелететь!
— Назад лететь ровно столько же, сколько вперед, — отрезал Лукас.
У Джима перед глазами поплыли цветные круги и кренделя. В ушах шумело, и кровь стучала в висках, Лукас тоже почувствовал, что силы оставляют его. Руки стали совсем слабыми, как у грудного младенца. Он не мог уже больше удерживать мачту вертикально, она рухнула вперед, приняв теперь горизонтальное положение.
В ту же минуту перпетуум-мобиле проскочил через четвертый хребет, он прошел в миллиметре от гребня!
Весь массив состоял из семи параллельных горных хребтов, но четвертая гряда, составлявшая как бы центр, была как раз самая высокая. Пятая уже была немножко пониже, шестая еще ниже, а седьмая по высоте не отличалась от первой.
Это-то и спасло друзей, потому что теперь они постепенно начали снижаться, и воздуха становилось все больше и больше. Так они потихоньку приходили в себя.
А за последней грядой начиналась пустыня Край Света — это они знали еще по первому путешествию. Пустыня была гладкой и ровной, как кухонная доска, так что приземлиться там не составляло особого труда. Лукас уже довольно ловко управлялся с летающим локомотивом, и потому он мягко и легко посадил Кристи на песок. Локомотив проехал немножко вперед и остановился.
— Ну вот, старина, мы и приехали, — сказал Лукас.
— Отлично! — отозвался Джим и вздохнул с облегчением.
— Что ж, сегодня мы достаточно потрудились, как мне кажется, — сказал Лукас и потянулся так, что слышно было, как хрустнули суставы.
— Мне тоже так кажется, — согласился Джим. Друзья забрались в кабину паровоза и завернулись в одеяла. Устраиваясь поудобнее, они отчаянно зевали, но по-настоящему зевнуть ни одному, ни другому так и не удалось, потому что на полдороге они заснули. Еще бы, ведь день у них выдался не из легких.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, в которой друзей принимают за фата-моргану
На следующий день Джим и Лукас встали очень рано. Они хотели еще до восхода солнца добраться до оазиса мнимого великана господина Ланя. Иначе им грозило удовольствие снова оказаться в объятиях фата-морганы, которая с первыми лучами солнца уже начинала свои проказы. Это природное явление оставило у Джима не слишком приятное воспоминание, когда они по его милости во время своего первого путешествия несколько часов кряду блуждали по пустыне, пока наконец не вернулись к тому месту, откуда выехали. Нет-нет, уж лучше до жары попасть к господину Ланю, в его хорошенький маленький домик, где можно чувствовать себя в безопасности.
Кроме всего прочего, у друзей отчаянно урчали животы, потому что со вчерашнего дня они ничего не ели.
— Самое время сейчас что-нибудь положить на зуб, — сказал Лукас, берясь за вожжи, когда друзья снова устроились на крыше локомотива. — Есть хочется ужасно, прямо кажется, что сейчас даже козырек от фуражки сжевал бы.
Джим сонно кивал в ответ.
— Я бы предпочел бутербродик, — пробормотал он/
— Я бы, пожалуй, тоже, — весело сказал Лукас. — Бьюсь об заклад, что через полчаса перед нами будете целая гора бутербродов, приготовленных милым господином Ланем.