Джим Пуговка и машинист Лукас (пер. Кореневой)
Шрифт:
Вокруг все было залито лунным светом, но там, где кончалась пустыня, почему-то ничего не было видно. Ни тебе земли, ни неба. Просто-напросто ничегошеньки.
Издалека это выглядело как сплошная беспросветно-кромешная темень, которая вставала стеной от земли до неба.
— Странно! — воскликнул Лукас. — А что это такое?
— Эта местность носит название Черные Скалы, — объяснил господин Лань.
Путешественники подъехали вплотную к тому месту, где начиналась чернота. Лукас притормозил, и все вышли.
— Город драконов, — продолжил свои объяснения господин Лань, — находится где-то в стране Тысячи Вулканов. Это мощное плоскогорье, на
— С этим все ясно, — сказал Лукас. — А что это здесь за тьма-тьмущая?
— Не хотите ли вы сказать, что нам нужно туда? — осторожно поинтересовался Джим.
— К сожалению, другого пути нет, — ответил господин Лань. — Видите ли, дорогие друзья, страна Тысячи Вулканов, как я уже говорил, представляет собою плоскогорье, которое относительно уровня моря лежит на семьсот метров выше, чем пустыня Край Света. Единственный путь, по которому можно добраться туда, проходит через Черные Скалы.
— Путь? — удивился Джим. — Но я не вижу здесь никакого пути.
— Все верно, — серьезно ответил господин Лань.
Его и нельзя увидеть. В этом как раз и состоит секрет Черных Скал. Они настолько черные, что поглощают всякий свет. Туда не проникает ни один лучик света. Только в особо ясные дни, когда солнце светит уж очень сильно, темнота чуть-чуть рассеивается, да и то лишь вокруг солнца, от которого остается на небе всего-навсего сиреневатое мутное пятно. А так здесь царит беспросветная мгла.
— Да, но если тут ничегошеньки не видно, — задумчиво сказал Лукас, — то как же можно найти дорогу?
Дорога здесь идет прямо-прямо, — пояснил господин Лань. — Длина ее миль сто, не больше. Если вы будете строго придерживаться нужного направления, то ничего с вами не случится. Но ни в коем случае нельзя ни на сантиметр сворачивать с пути. Потому что по обе стороны дороги идут сплошные пропасти. Малейшая ошибка — и вы погибли.
— Веселенькая перспективка! — пробурчал Лукас и задумчиво поскреб за ухом. Джим только выдавил из себя:
— Ой, батюшки мои!
— Когда вы доберетесь до самой высокой точки Черных Скал, дорога приведет вас к огромным воротам. Это Пасть Смерти. Здесь самое темное место, даже в ясные солнечные дни в Пасти Смерти царит кромешная тьма. Вы сразу поймете, что вошли в Пасть Смерти, по жутким завываниям и стенаниям, которые раздаются там день и ночь.
— А чего она, эта пасть, воет? — спросил Джим, которому стало как-то не по себе от рассказов господина Лань.
— Все дело в ветре, который продувает насквозь эти ворота в скале, — объяснил господин Лань. — Кстати, я советовал бы вам поплотнее закрыть окна и двери локомотива. Ведь в этой местности стоит вечная ночь, и поэтому ветер здесь настолько холодный, что капли воды превращаются в ледышки, еще не успев долететь до земли. И еще ни в коем случае не вылезайте из локомотива, иначе вы моментально окоченеете и станете как сосульки.
— Благодарим вас за добрые советы, — сказал Лукас. — Я думаю, мы подождем, пока взойдет солнце. Хоть от него и не слишком много проку, но все же это лучше, чем ничего. Как ты считаешь, Джим?
— Я думаю, ты прав, — отозвался Джим.
— Тогда, друзья мои, я полагаю, нам лучше сейчас попрощаться, — сказал господин Ка Лань Ча. — Я рассказал вам все, что знал. Мне бы хотелось добраться до дому, пока еще не рассвело. Вы ведь
Они пожали друг другу руки и пожелали всего наилучшего. Господин Лань пригласил друзей к себе в гости в случае, если им доведется еще раз проезжать через пустыню. Джим и Лукас пообещали, что непременно зайдут. На этом они расстались, и мнимый великан поспешил домой, к своему оазису. Долго смотрели друзья вслед. С каждым шагом его фигура становилась все выше и выше, а когда он был уже совсем далеко, то стало казаться, что голова его достает до самого неба. Где-то у горизонта он обернулся и приветливо помахал друзьям на прощание. Лукас и Джим помахали в ответ. Господин Лань пошагал дальше, и чем дальше он уходил, тем больше вытягивался; правда, при этом его очертания выглядели все более и более расплывчатыми, пока наконец и вовсе не растворились в темноте ночного неба.
— Какой славный человек! — сказал Лукас и усиленно запыхтел трубкой. — Действительно, очень жаль его.
— Да, — согласился Джим, погруженный в какие-то свои мысли. — Как грустно, что он такой одинокий.
На этом друзья пожелали друг другу спокойной ночи и пошли спать, чтобы набраться сил для предстоящей поездки в Черные Скалы.
Когда друзья проснулись, над пустыней сияло ослепительное солнышко. Джим и Лукас позавтракали, затем крепко-накрепко закрыли все окна и двери и двинулись прямехонько в кромешную тьму.
Все было так, как предсказывал господин Лань. От ослепительного солнца не осталось и следа. Только слабое фиолетовое пятно прорывалось порой сквозь густую черную пелену, которой заволокло все небо. Вокруг же было темным-темно, хоть глаз выколи.
Лукас нащупал на щитке нужную кнопку и зажег фары. Но лучше от этого не стало. Черные Скалы полностью поглощали свет, и поэтому хоть с фарами, хоть без фар — все равно ничего не было видно.
Чем дальше они продвигались в глубь Черных Скал, тем сильнее забирал мороз. Джим и Лукас завесили окна одеялами, но и это скоро уже не спасало. И хотя Лукас не жалел угля и топил как следует, мороз пробирался во все щели и с каждой минутой становился все крепче и крепче. Джим совершенно окоченел от холода, так что у него даже зуб на зуб не попадал.
Паровоз продвигался вперед очень медленно. Уже несколько часов они были в пути, а по расчетам Лукаса они одолели не больше половины — миль этак пятьдесят. Джим взялся теперь помогать Лукасу, потому что ему одному уже было не справиться. Они не успевали подбрасывать уголь в топку, ведь без хорошего жару вода в котле не будет кипеть и паровоз не сможет двигаться. Лопаты только и мелькали. Но Кристи с каждой минутой катился все медленнее и медленнее. На трубе и клапанах уже висели толстенные сосульки.
Лукас озабоченно посматривал на кучу угля, которая буквально таяла на глазах.
— Будем надеяться, что нам этого хватит, — пробормотал он.
— Сколько мы еще протянем? — спросил Джим, растирая окоченевшие пальцы.
— Минут пятнадцать, — ответил Лукас, — а может, и того меньше. Трудно сказать при таком расходе.
— А мы успеем проскочить за это время? — забеспокоился Джим, которого уже прямо трясло от холода. У него даже губы посинели.
— Ну, если ничего не случится непредвиденного, наверное, успеем, — не слишком уверенно ответил Лукас, раскуривая трубку, которая хоть немножко согревала заледенелые пальцы.