Джим Пуговка и машинист Лукас (пер. Кореневой)
Шрифт:
По ним можно было легко съезжать вниз, как с горки. Что и продемонстрировал друзьям один дракон, который уселся на свой покрытый чешуей хвост, будто на салазки, и со свистом пронесся по гладкой спирали лестницы.
Отсутствие ступенек пришлось как нельзя кстати нашим путешественникам. Потому что обыкновенные ступеньки Кристофу было бы нипочем не одолеть. А так они могли спокойно себе катить как по рельсам.
Так они катились и катились без каких бы то ни было помех, пока наконец не добрались до третьего этажа.
Перед первой дверью с левой стороны они притормозили. Дверь эта была такой огромной, что в нее мог
А ниже была приделана специальная каменная ручка, чтобы стучать, — череп с зажатым в зубах кольцом. Лукас тихонько прочитал Джиму надпись.
— Постучим? — неуверенно спросил Джим. Лукас покачал головой. Соблюдая осторожность, он выглянул из окошка, чтобы оценить ситуацию.
Убедившись, что поблизости никого нет, Лукас выскочил из паровоза и со всей силой уперся в каменную дверь. Ему пришлось изрядно попотеть, чтобы сдвинуть ее с места. Получилась довольно большая щель. Справившись с дверью, Лукас быстро запрыгнул обратно.
— Лучше не оставлять здесь Кристи одного, — шепотом объяснил он Джиму и, нажав на рычаг, зарулил прямо в квартиру, стараясь производить как можно меньше шуму. Проехав немножко, он снова вылез из кабины, поставил плиту на место и махнул Джиму, чтобы тот тоже спускался вниз.
— А разве можно без разрешения входить в чужую квартиру, да еще с паровозом? — робко спросил Джим.
— К сожалению, другого выхода у нас нет, — тихо ответил Лукас. — Надо сначала разобраться в обстановке.
Они загнали Кристи в угол и велели ему стоять тут тише воды, ниже травы. А сами крадучись пошли по длинному темному коридору. У каждой двери они останавливались и осторожно заглядывали в комнаты. Нигде ни души. Ни людей, ни драконов. Вся мебель в комнатах была сделана из камня — каменные столы, кресла, диваны с каменными подушками. А на одной стене даже висели каменные часы, жуткое тиканье которых гулким эхом отзывалось в зловещей тишине. Окон в комнатах не было, только высоко под потолком виднелись дыры, сквозь которые проникал слабый дневной свет.
Когда друзья уже добрались почти до самого конца коридора, они вдруг услышали чей-то противный визгливый голос, который доносился из последней комнаты. Там явно кто-то отчаянно ругался. Потом все стихло. Джим и Лукас напряженно прислушивались. В какой-то момент им даже показалось, будто они ясно различают детский голосок, который что-то, запинаясь, говорит. Друзья многозначительно переглянулись и устремились к таинственной двери.
Когда они заглянули в щелку, то увидели огромный зал, в котором стояли ряды каменных парт. За партами сидело человек двадцать детей со всего света — индейцы и белокожие малыши, эскимосы и смуглолицые карапузы в тюрбанах, в центре же сидела прелестная маленькая девочка с двумя черными косичками и нежным личиком, какие бывают у фарфоровых китайских куколок. Не было никакого сомнения, что это и есть принцесса Ли Ши, дочь императора китайского. Все дети были прикованы к партам железными цепями, и хотя кое-как двигаться они еще могли, далеко убежать Уже было невозможно. В конце зала на стене висела огромная каменная доска,
Сквозь поблескивающие стекла очков смотрели маленькие колючие глазки. В лапе дракон держал бамбуковую палку, которой он размахивал в разные стороны, со свистом рассекая воздух. На длинной тощей шее отчаянно выпирал кадык, а из хищной пасти торчал единственный зуб, который придавал драконьей морде совершенно гнусное выражение. Сомнений не оставалось: этот дракон не дракон, а драконша — госпожа Зубпер собственной персоной.
Дети сидели присмиревшие и боялись пошевелиться. Послушно сложив руки на партах, они смотрели испуганными глазенками на драконшу.
— Похоже на школу! — зашептал Лукас Джиму на ухо.
— Ой, батюшки мои! — тихонько воскликнул Джим, ни разу в жизни не видевший школу. — Это так всегда в школах?
— Упаси Боже! — попытался успокоить его Лукас. — Некоторые школы бывают даже очень ничего. К тому же учителями там работают не драконы, а вполне нормальные люди, среди которых попадаются иногда и не очень глупые.
— Молчать! — завопила вдруг драконша и как стукнет палкой по своей кафедре. — Это кто там еще шепчется?
Лукас и Джим притихли и втянули головы в плечи. В классе воцарилась гнетущая тишина.
Джим не мог оторвать глаз от маленькой принцессы. Взглянет на нее, и прямо сердце ёкает — так она ему приглянулась. Еще ни разу в жизни у него не было такого, чтобы кто-нибудь ему так сильно нравился. Лукас, конечно, не в счет. Да и вообще он совсем другое дело. При всей любви к нему красавцем его назвать было трудно. А вот Ли Ши — настоящая красавица. Такая милая и такая нежная, хрупкая, что Джиму сразу же захотелось взять ее под свою защиту. От страха не осталось и следа. Джим твердо решил во что бы то ни стало освободить Ли Ши!
Сверкая очками, драконша смотрела на детей испепеляющим взглядом и в ярости вопила своим визгливым противным голосом:
— Аххх таак! Вы не жжелаете мне отвеччать! Ну погодите! Дожжждетесь вы у меня!
Кадык снова заплясал по тощей шее. И вдруг чудище как завизжит:
— Сколько будет сссемью воссемь? Ты, отвечччай!
С места тут же вскочил маленький индеец, в сторону которого драконша ткнула палкой. Он был совсем еще крохой, лет четырех-пяти, не больше. Но он уже носил национальный индейский убор из перьев — целых три пера красовались на его черной макушке. Наверное, он был сыном вождя какого-нибудь племени. Он растерянно смотрел на госпожу Зубпер и, заикаясь, бормотал:
— Семью восемь будет… будет… Семью восемь это…
— Будет-будет, это-это! Заладил! — перебила его драконша. — Ну говори же!
— Семью восемь будет двадцать, — выпалил маленький индеец.
— Да что ты говоришшшшь! — зашипела драконша с издевкой в голосе. — Значит, у тебя получается двадцать?!
— Ой, нет! То есть, я хотел сказать… будет пятнадцать! — совсем уж запутался малыш.
— Хххххватит! — завопила драконша, злобно сверля глазами ученика. — Зззначит, не зззнаешшшь? Ты самый глупый и ленивый ребенок на свете! А глупость и лень должны быть наказаны.