Джинн и Королева-кобра
Шрифт:
—Разумеется есть, — сказала Филиппа. — Джинн-сила. Но у нас, к сожалению, ее пока нет. И не будет, пока не потеплеет.
—Тогда давай найдем кого-то, у кого она есть.
—Нимрод?
—Точно. Мы ему все объясним, и он тут же приедет и нам поможет. Дыббакс ведь только маме просил не говорить.
Филиппа немедленно позвонила Нимроду в Лондон. Но дома оказался только Джалобин.
—К сожалению, он уехал, мисс Филиппа, — сухо сказал Джалобин. — И он, и господин Ракшас.
—А они не сказали куда? Адрес не дали, чтоб вы почту пересылали? Может, номер телефона? Сотового?
—Ваш
—Ах да, конечно! — воскликнула Филиппа. — Совсем забыла. Он хоть сказал, когда они вернутся?
—Нет, мисс. Но не думаю, что они уехали надолго. Мистер Нимрод даже не просил собрать ему чемодан, а господин Ракшас вообще оставил лампу здесь, в сейфе.
—Это так на него не похоже!
—Вы правы, мисс. У вас есть ко мне еще вопросы?
—Нет, мистер Джалобин. Спасибо вам.
Затем Джон позвонил другому джинн, своему знакомому мистеру Водьяному, проживавшему в здании «Дакота», с другой стороны Центрального парка, а потом мистеру Гвиллайону, который держал магазин «Книга за семью печатями» на Западной Пятьдесят седьмой улице, но эти двое тоже куда-то уехали. Он даже попытался связаться с Агатой Дэнион и Джонатаном Маннеем, новыми друзьями, которые приходили к ним на день рождения. Но тоже безуспешно.
—Похоже, мы единственное джинн-семейство, оставшееся на праздники в Нью-Йорке, — мрачно заметил Джон и покачал головой. — И виноват в этом папа. Он свой мундусянский отпуск и то не отгуливает, как положено, а о джинн-праздниках и говорить нечего.
—Значит, нам никто не поможет... — сказала Филиппа. — Раз так, про встречу с Дыббаксом можно забыть.
Но Джон еще не собирался сдаваться. Он призадумался, а потом сказал:
—В этом городе есть еще Ума Каруна Айер. Она поможет.
—Ума? Которая собиралась стать отшельницей?
—Точно. Отшельники вряд ли балуют себя отпусками и отдыхом на праздник.
—Да, но как мы ее найдем, если она живет на улице вместе с бездомными? — спросила Филиппа. — Кроме того, она не намного старше нас, так что джинн-силы у нее в эти холода тоже немного.
—Это правда. — Джон кивнул. — Но она может знать других джинн, которые согласятся нам помочь. А вот где ее искать... Думаю, листья ищут в лесу.
—Ты заговорил прямо как господин Ракшас.
—На самом деле я его и цитирую, — объяснил Джон. — А мысль у меня такая: будем искать Уму там, где есть много других бездомных людей. На Вашингтон-сквер. На Центральном вокзале. На Нижней Восточной стороне. Судя по статье, которую я на днях читал в газете, поиски стоит начать в подземке, на станции «Чэмберс-стрит», в туннелях А или С. Там живет куча бездомных. И еще… Идти туда надо ближе к ночи. Днем-то все бездомные на улицах промышляют, а вечером скапливаются в одном месте для ночлега. Тогда легче найти кого надо.
Они дождались темноты, а потом и позднего вечера. В такое время детям надлежало быть в постели, а они выскользнули из дома, причем родители этого даже не заметили, поскольку
—Н-да, глупая идея, — признался Джон, с трудом переведя дыхание. — Почему ты не отговорила меня, Фил? Ведь ты всегда вмешиваешься, когда меня заносит.
—Я не вмешивалась, поскольку ты был прав, — сказала Филиппа и ткнула пальцем в стеклянную дверь банка. Там, в тамбуре, рядом с банкоматами сидел самый грязный бродяга, какого Филиппе доводилось видеть в жизни, а рядом с ним, на грязном спальном мешке, расположилась высокая, худенькая девочка со светлыми волосами, в одежде отнюдь не ветхой, а просто модно поношенной и совсем не такой неряшливой, как у ее спутника. Это была Ума Каруна Айер. Увидев близнецов. Ума быстро вскочила и распахнула дверь.
—Вы тут откуда взялись? — удивилась она.
—Тебя ищем, — сказал Джон, покосившись на старого бродягу, выросшего за спиной у Умы.
—Вас прислала моя мать? — требовательно спросила Ума.
—Нет, что ты, — заверила ее Филиппа. — Просто нам нужна твоя помощь. У одного нашего друга неприятности, и он попросил нас приехать. Но туда надо ехать несколько часов на поезде, а нам очень сложно выйти из дома, не предупредив маму.
—Это мне знакомо, — сказала Ума. — Туда не ходи, этого не делай... Вот поэтому я не дома, а здесь. Хочу пожить самостоятельно. — Она печально вздохнула. — Послушайте, я бы вам охотно помогла. Только сейчас холодно, и джинн-силы у меня маловато. Пока не наступит весна, меня хватает максимум на то, чтобы сделать себе чашку кофе.
—Тогда, прости уж, какой смысл быть отшельницей? — удивился Джон. — Если ты не только другим, самой себе помочь не можешь? Ума, ты ведешь опасную жизнь.
—Не волнуйся, не пропаду. Погода через несколько дней наладится. — Она взглянула на своего оборванного спутника. — А до тех пор обо мне позаботится мой друг Африэль.
Филиппа хмыкнула.
—А кто позаботится о самом Африэле? у вас обоих такой голодный вид. — С этими словами Филиппа раскрыла кошелек и вручила каждому по десять долларов. — Вот, держите.
Африэль спрятал деньги за пазуху и принялся грязными пальцами крутить хохолок спутанных желтых волос на лбу. Вонял этот бродяга, как заплесневелый бутерброд с сыром. Из его дырявой тапочки торчал большой палец, красновато-коричневый, похожий на скукоженный грецкий орех. Филиппе при каждом взгляде на него хотелось вынуть носовой платок и закрыть им нос и рот.
—Премного вам обязан, — произнес Африэль глухо, точно из глубокой просмоленной бочки.
—Совершенно не за что, — сказала Филиппа, борясь с приступом тошноты, вызванным смрадным дыханием Африэля.