Джинн из прошлого
Шрифт:
– Какая разница? – прищурился Антон.
Игнат встретил его взгляд и понял, что нашёл союзника.
Глава 16
Завтра
Мысль – бежать! – пришла в голову сама собой, когда Ульрих понял, что бессилен противостоять моллюскору. Хвалёная инвазерская сила не помогла уберечь фрегат от выпада чёрного щупальца, защита фрегата не выдержала удара, и кормчий принял единственно доступное ему решение.
К
Повреждённый, с дырой в корпусе, фрегат «Мао» прыгнул в чашу «цветка», из которой выплыл десять минут назад после бегства из недр Сатурна, и терминал Червей Угаага послушно принял груз, чтобы отправить его по сети метро в соответствии с заложенной в него программой, которая откликалась прежде всего не на сознательные мысли человека, а на его инстинкты и рефлексы.
Встряску таймфагового режима Ульрих пережил тяжело. Открыл глаза, чувствуя себя так, будто ему по затылку ударили бейсбольной битой, поднял голову.
Инк, оценив состояние кормчего, сделал ему укол адаптогена.
Голова прояснилась, зрение восстановилось.
Не загнулся бы там Бегоевич, мелькнула вялая мысль, не то снова придётся искать спеца.
В отличие от него, защищённого коконом кабины управления, конструктор хроноинвертора всё это время находился внутри своей «машины времени», и броски на «струну» и обратно вряд ли отражались на его здоровье благоприятно.
Вспомнился пленник, вернее, пленница, спутница Ромашина, которую ловко зацепил Цзе Дун.
– Цзе, где пленница?
«В лазарете, кормчий».
– Живая?
«Дышит».
– Просканируй её, раздень, сделай укол, но в сознание не приводи.
«Слушаюсь».
– Где мы?
«Предположительно в центре звёздного скопления».
– Дай картинку.
Стены рубки прозрели.
Фрегат со всех сторон окружали яркие крупные звёзды, а сам он находился внутри сетчатого многогранника, образованного неровными бугристыми трубами и угловатыми булыжниками, занимавшими стыки граней. На «подсолнух» или на «цветок» этот многогранник не походил никак.
И всё же это был портал Червей, созданный ими в одном из шаровых звёздных скоплений и сохранившийся до сих пор в первозданном виде. Вот только оказаться здесь Ульрих не рассчитывал. Ему нужна была Солнечная система.
– Цзе, сориентируйся.
Инк включил навигационную систему, помолчал несколько минут, пока Ульрих изучал звёзды и пил тоник.
«Предположительно мы находимся в одном из шаровых звёздных скоплений Галактики».
– Это я уже слышал. Точнее?
«Для более точной ориентации не имею данных».
– Доннерветтер! Оцени повреждения.
«Корпус повреждён на четыре и две десятых процента, нарушен силовой каркас, вышла из строя система компенсации».
– Вот дрянь! Вовремя мы смылись! Сможешь восстановиться?
«Ремонтная система запущена. Время восстановления около двух часов».
– Работай.
Ульрих выбрался из кресла, подвигал руками, разминаясь, спустился в медотсек фрегата, названный инком старинным словом «лазарет».
Раздетая девушка понравилась.
– Панцерфаустнохайнмаль! – с расстановкой проговорил он, разглядывая не приходящую в сознание пленницу. – Это и в самом деле подруга Ромашина. Везёт же правильным пацанам! – Последние слова относились к нему самому.
Он подошёл ближе к боксу с прозрачной крышкой, в котором лежала обнажённая – если не считать нежно-розового шифта, подкладочного трико для «кокоса» – Лилия Эллин, обшарил тело жадными глазами.
Девица была худовата, но сексуально привлекательна. Теперь можно было не думать о партнёршах какое-то время, имея такой подарок судьбы. А главное, было что предложить Ромашину для торга, если тот предъявит претензии.
– Жди, милая, – сказал взбодрившийся Ульрих, кидая взгляд на грудь пленницы. – У нас впереди славный вечерок.
Через минуту он был в трюме.
Вопреки опасениям Бегоевич выдержал встряски ТФ-режима без каких-либо последствий. Он по-прежнему сидел в центре управления хроноинвертора и увлечённо беседовал с инком машины, рассматривая возникающие перед ним замысловатые конструкции и пересечения геометрических фигур. На вопрос Хорста «как дела?» он ответил, не отвлекаясь от виома: – Голова пока цела!
Ульрих понаблюдал за сменой светящихся сложнейших конфигураций.
– Что это такое?
– Расчёт вакуумных напряжений в десятимерном узле Калаби-Яу, – бросил физик, так и не взглянув на своего работодателя. – Что такое вакуум, знаете?
– Кристалл, – усмехнулся Ульрих.
Бегоевич мельком посмотрел на него.
– Правильно, абсолютный кристалл, материальные образования – звёзды, планеты, мы с вами – всего лишь незначительные примеси наподобие электронов в полупроводнике. Но это неполное толкование.
– Я ксенолог и лингвист по образованию, хотя изучал и физику вакуума.
– Тогда вы должны знать, что вакуум на самом деле не пустота, а масштабный кластер безмассовых частиц – квантонов, насыщенный колоссальной энергией.
– У нас стоит вакуумный преобразователь на фрегате.
– Ваксос. Мы уже научились пользоваться этой энергией, иначе дальше планет Солнечной системы не продвинулись бы.
– Я помню, что вакуумные частицы четырёх видов…
– Квантоны, они образуют квадруполи, поляризация которых вызывает появление электромагнитного поля, а деформация – гравитационного. Но есть и другое воздействие – тау-переход, создающий тоннели во времени и пространстве.
– На этом принципе и работает твой «хрен»?