Джинн С Бутылкой
Шрифт:
Хаксли вытянул правую руку из рукава бушлата, вывернув его наизнанку, оставшись в тельняшке, в темноте кое-как обмотал одеждой искалеченную конечность. Потом юнга попытался остановить кровотечение, но оно и без того оказалось вялым из-за ожога, а толстая ткань хорошо впитывала кровь. Бросил. Теперь неважно,
Хаксли прекрасно знал, где стоит контейнер с Танталовым маслом. Ему даже было известно, что в нем, в контейнере, целых четыре стабилизационных слоя. Но пробить их совсем не трудно, если взять в руки тяжелый острый предмет вроде штурм-кортика, который болтался у Тома на бедре.
– Этого не могло быть, это же Танталово масло!
– закричал седой старик, бросаясь теперь хлебом не в чаек, а в Щеглова.
– Да не было там никакого Танталового масла, - отмахнулся от слов, крошек и взбешенных птиц усталый писатель, глядя в след уходящей девушке.
– Жене надо позвонить, соврать что-то, а то беспокоится. Кстати, этот художник... Шенгелия. Он что, и правда гениальный?
– Все зависит от точки зрения, - буркнул старикан и отвернулся.
В дом Щеглов вернулся неожиданно легко и быстро отыскал дворик. Шенгелия сидел спиной к столу перед огромным экраном, изображавшим что-то бесформенное, вяло шевелящееся. Гостя такое поведение хозяина не расстроило, зато удивила початая бутылка водки на столе.
– А это я когда успел?
– поинтересовался сам у себя Щеглов, аккуратно переливая оставшуюся жидкость в стакан. Что-то еще звякнуло под ногами, когда писатель садился в кресло, но не стоило обращать внимание на такие
– Вот выпью, и позвоню Ленке. Масло им Танталово... Каждый хочет апокалипсис! А вот не было его, художник!
Шенгелия не ответил и не обернулся, поэтому Щеглову ничего не оставалось, как выпить налитое. Водка вкатилась в него будто сама, сосуд почти и наклонять-то не пришлось. Что-то показалось в этом подозрительным... Но отвлекла другая, куда более важная мысль. Ведь Том... Писатель всмотрелся в донышко стакана и совершенно отчетливо увидел, как чернокожий юнга приставил кортик к контейнеру и приготовился стукнуть по нему окровавленной культей.
– Экий шаловливый Максимка...
– задумчиво проговорил Щеглов.
– Решил значит поразвлечься, коли жизнь не удалась... Бам!
Ударом ладони биограф несуществующего Томаса Хаксли запустил высокий стакан в еще более высокий полет, и в тот миг, когда снаряд встретился с плитками пола, понял все. Он даже успел немного пожалеть Лену, которая по незнанию вышла замуж за нуль-шишигу. Хаксли, крейсер, катера и окружающий их кусок пространства в неподдающийся измерению кусочек времени свернулись и исчезли в некоей черной точке, совершенно неразличимой среди ярких звезд.
Утром Шенгелия собрал у двери ворох газет, бегло просмотрел первые страницы и брезгливо вышвырнул в урну. Мельком взглянув на портрет Щеглова, который на глазах послушно сжался в ничто, он побрел, странно скособочившись, вдоль узкой полоски пляжа. На песке еще спал старик, девушку уже вовсю звали чайки. Где-то далеко за небом продолжал пятиться от злых Гончих псов чалый звездолет. А нуль-шишиги все шуршали в черных дырах, сетуя на падение скорости света...