Джинн в плену Эхнатона

Керр Филипп

— Как же все-таки случилось, что два пожилых человека исчезли из самолета прямо в воздухе? По-моему, тут какая-то ошибка. Так не бывает.

— Судя по всему, бывает, — отозвался Нимрод со смешком. — Вы же верите телевизионным новостям. — Он закурил сигару. — Так что отныне всем нам придется, так сказать, желать поосмотрительнее.

— Чего желать? — насторожилась Филиппа.

Нимрод решительно встал:

— Ты ослышалась. Я сказал не «желать», а «жевать». Чтобы вдруг не подавиться. А теперь пора мыть посуду. У мистера Джалобина и без нас забот хватает, так что убирать и мыть за собой посуду нам придется самим. Если мы оставим ему три лишних тарелки, он будет причитать по этому поводу до конца дня. А человек с

одной рукой не должен чувствовать себя ущербным ни в одном деле, даже если он слуга и убирает огромный дом. Не надо давать нашему Джалобину лишний повод для жалоб.

Перемыв всю посуду, они вернулись в библиотеку — погреться у камина. Нимрод снова закурил сигару, а Филиппа принялась рассматривать книги на полках. Она насчитала несколько десятков разных изданий одной и той же книжки: некий Хойл обучал читателей премудростям карточных и других азартных игр. Еще здесь стояло пятидесятитомное собрание «Багдадских законов» в красивых кожаных переплетах.

— Что это за законы? — спросила Филиппа.

— Это законы дипломатического этикета, — ответил Нимрод, еще больше озадачив Филиппу. — Они были сформулированы в Багдаде, в стародавние времена… Знаете, если у вас нет на сегодня особых планов, может, попробуете прочитать пару глав из «Тысячи и одной ночи»? Тогда нам будет что обсудить за ужином. А когда прочтете всю книгу, я объясню вам кое-что о жизни. Например, откуда вы взялись.

Джон и Филиппа изумились.

— Гм… — начал Джон. — Вообще-то мы знаем, откуда берутся дети. Нас можно не просвещать.

Нимрод фыркнул:

— Я имею в виду некоторые другие сведения. Кое-что, куда более интересное, чем слияние клеток ради появления сморщенных орущих младенцев.

— Неужели существует что-то более интересное? — иронично спросила Филиппа.

Дядюшка взглянул на нее с упреком.

— Я расскажу вам, что на самом деле привело вас сюда, в этот дом. Почему ваши родители не стали возражать, когда вы отказались ехать в летнюю школу и запросились в Лондон. Каким образом я попал в ваш общий сон во время операции. И вообще — кто вы такие. А еще — про удачу и ее законы. И про великую цель, которая собрала нас всех вместе. Вот такие сведения вам и предстоит узнать.

Нимрод хотел произнести что-то еще, но слово превратилось в зевок… в другой зевок…

— Простите великодушно, — смутился он. — Я не привык начинать день так рано. Пожалуй, мне надо вздремнуть. Да и вам с дороги не помешает. — Он махнул рукой на прощанье и направился к двери. — Увидимся за ужином. Тогда все и узнаете.

Глава 8

Господин Ракшас

До вечера Джон не доспал, он проснулся уже через несколько часов. Проснулся и посмотрел на потолок Туда и правда стоило посмотреть: потолок был расписной! Художник изобразил на штукатурке тучи и молнии, поэтому казалось, что вот-вот прогремит гром, хлынет дождь, — короче, разыграется стихия. Проведя в ожидании грозы полчаса, Джон заскучал. Тогда он сел на постели и начал читать подаренную дядюшкой книгу. Это само по себе было весьма примечательно, поскольку вообще-то он вовсе не собирался читать, а взял ее в руки так просто, от скуки — полистать.

«Тысяча и одна ночь» — это не одна длинная сказка, а целая куча сказок, которые рассказывает отважная девушка, царица Шехерезада, причем не развлечения ради, а чтобы спасти свою жизнь. Поэтому сказки ее крайне занимательны: про принцев и принцесс, про могущественных джиннов и удивительные чудеса, про ловких мошенников, жадных купцов и изобретательных воришек. Некоторые сказки Джон, разумеется, знал с детства: «Синдбад-мореход», «Али-Баба и сорок разбойников», «Волшебная лампа Аладдина». Но самым занятным были даже не сами сказки, а то, как они прорастали друг из друга, исподволь, но единственно возможным способом, точно в китайской головоломке. Короче, книга

захватила его настолько, что он уже не мог оторваться, он должен был дочитать — до конца! Прежде он весьма и весьма скептически относился к цитатам из рецензий, которые принято печатать на задних обложках книжек для привлечения потенциальных покупателей, поскольку не верил, что кто-то якобы прочитал книгу «в один присест», «залпом», «не отрываясь» и так далее. Но сейчас, к величайшему своему удивлению, он почувствовал, что с ним происходит именно это: он не может отложить книгу. Вот это да!.. До конца своих дней он не забудет свой первый день в Лондоне — тот самый, когда он впервые открыл этот полный чудес том.

У книги, которую подарил ему Нимрод, были и другие необыкновенные свойства. Во-первых, Джон обнаружил, что углы страниц в ней не загибаются. Он по привычке пару раз попробовал, поскольку всегда так делал — вместо закладки, — но не тут-то было. Загнутые углы тут же распрямлялись обратно. Во-вторых, книга сама себя подсвечивала. Да-да! Наступил вечер, а Джон по-прежнему мог читать, не включая свет. Более того! Поэкспериментировав, Джон убедился, что читать можно и в полной темноте: накрывшись с головой пледом и без фонарика!

Поразился Джон и скорости, с которой он переворачивал гладкие, как шелк, страницы. Раньше он никогда не читал таких толстых книг, да еще с таким удовольствием и так быстро. Глаза его точно летали по строкам, и страница, на которую прежде у него ушло бы две-три минуты, теперь читалась в десять раз быстрее. В итоге огромная книга в тысячу страниц оказалась прочитана меньше чем за шесть часов. Когда Джон перевернул последнюю страницу, его так и распирало от гордости, поэтому он бросился в комнату Филиппы — похвастаться своим достижением. Как выяснилось, сестра тоже прочитала книгу от корки до корки, причем закончила на час раньше.

— Что-то тут неладно! — нахмурился он, пытаясь скрыть разочарование.

Филиппа, любившая и умевшая читать куда лучше своего брата-близнеца, рассмеялась:

— Ну еще бы! Ты провел целый день в обнимку с книгой! Хотя погоди, помню! В прошлое Рождество ты тоже читал целый день, потому что папа пообещал тебе пятьдесят долларов, если ты одолеешь «Зов предков» Джека Лондона.

— Да, я получил пятьдесят долларов, причем отработал каждый цент. Скучнее книги я еще никогда не видел. Но с этими сказками правда что-то не так. И ты прекрасно знаешь, о чем я говорю.

— Я знаю даже больше. И даже ждала, чтобы ты пришел, потому что хочу провести эксперимент при свидетелях.

— Какой эксперимент?

— Вот какой! — Она взяла свой экземпляр книги и со всего размаху бросила в горящий камин.

— Эй, ты чего? Сбрендила?

— Я тоже сначала решила, что сбрендила, — кивнула Филиппа и торжествующе указала на том, преспокойненько лежавший в языках пламени. — Странная книжка, правда?

Несколько минут они глядели на упорно не желавшую загораться книгу. Наконец Джон схватил щипцы для углей, вытащил ее из огня, положил на железный лист перед камином и, чуть выждав, осторожно потрогал.

— Совершенно не обгорела! Ни единого следа! — Он продолжал внимательно оглядывать страницы. — Даже не нагрелась! Потрогай!

Филиппа положила ладонь на страницу, которая показалась ей даже прохладной.

— Интересно, из чего она сделана?

— Может, спросим у Нимрода?

Спускаясь по лестнице, они, к своему удивлению, встретили высокого тощего человека с седой бородой, в белом тюрбане и белом восточном халате. Он поднимался им навстречу и был какой-то странный — у близнецов даже мурашки по спине побежали. Незнакомец же, увидев детей, сложил ладони вместе, склонил голову и безмолвно прошел мимо. Этажом выше он подошел к ровно-серебристой стене, в которой вдруг распахнулась дверь, хотя только что там ни на какую дверь не было и намека. В следующее мгновение человек исчез как не бывало.