Джинн в плену Эхнатона
Шрифт:
— Как романтично, — сказала Филиппа.
— До определенной степени, — согласился дядя. — Вашей матери все-таки пришлось оказать ему одну услугу. Не будь она джинн, не жить бы Эдварду сегодня в покое и довольстве. Некие два человека ужасно завидовали его успехам, так завидовали, что решили убить вашего отца и завладеть его богатством. Лейла об этом узнала и чуть было не убила обоих, но Эдвард сам вымолил для них снисхождение, поскольку люди эти были его родные братья, Алан и Нил.
— Кто?! — Джон открыл рот и забыл закрыть его обратно. Нимрод тем временем выпустил два колечка дыма, которые ненадолго приняли форму ротвейлеров, любимцев семьи Гонт.
— Да-да, Лейла превратила их в собак, — подтвердил Нимрод.
— Тогда все понятно, — ахнула Филиппа.
— Ничего себе! — Джон сразу пожалел, что настоял на перемене собачьих имен. Ведь прежние имена были их настоящие, человеческие имена — с тех времен, когда две собаки и вправду были людьми. Неудивительно, что папе так не хотелось называть их Уинстоном и Элвисом.
— Ваш отец страшно испугался, когда Лейла разбушевалась как настоящий джинн, и заставил ее поклясться, что она никогда больше не будет использовать свою силу. И, что еще важнее, когда родились вы, Лейла дала ему слово, что детей они станут воспитывать, как нормальных людей, а не как джинн. И слово она держала. До самого последнего времени. Потому-то все эти десять лет — или сколько вам уже? — мы с сестрой почти совсем не общались. К моему великому сожалению. Так или иначе, родители ваши действовали из лучших побуждений. А я был уверен, что скрывать от джинн их истинное происхождение нельзя. — Нимрод пожал плечами. — Конечно, это не мое дело… Вернее, это было не мое дело, пока она не надумала отправить вас на лето в Салем. Фокус в том, что быть джинн не так просто, это требует известной сноровки, умения концентрироваться. А в школе доктора Григгса такие дети, как вы, обречены стать не джинн, а обыкновенными вундеркиндами. Такая уж там обстановка.
— Ты хочешь сказать, что так поступают не только наши родители? — спросил Джон. — Другие тоже не хотят, чтобы их дети стали джинн?
— Случается. В современном обществе главное — не выделяться, соответствовать общепринятой норме. Григгс играет на том, что быть не таким, как все — страшно.
— Но разве он может лишить джинн их силы? — спросил Джон. В нем уже закипала ярость при мысли о том, что в каком-то дурацком лагере его чуть было не лишили возможности стать джинн, то есть оттянуться на всю катушку.
— Дистилляционный метод доктора Григгса весьма прост, — ответил Нимрод. — Доктор так перегружает детей учебой, что они уже не в состоянии пользоваться могуществом джинн — ни сознательно, ни даже подсознательно. Хуже того, он убеждает своих учеников, что верить можно только в то, что доказуемо с помощью так называемых законов науки. Для джинн это полная погибель, так как вера только в общепринятое добропорядочное мироустройство корежит мозги юных джинн столь необратимо, что их джинн-сила иссякает навеки. Ведь что главное для могущества джинн? Вера в себя Посему, когда до меня дошли сведения о том, что матушка решила запихнуть вас к Григгсу — а я давно подозревал, что этим дело и кончится, — я решил действовать.
— Ибо грешно делать козлиную бороду из хвоста бесценного скакуна, — провозгласил господин Ракшас.
— Но если сила джинн проявляется только после удаления зубов мудрости, — задумчиво произнесла Филиппа, — почему мама не поступила проще? Не делала бы нам операцию, оставила бы зубы расти, и дело с концом.
— Когда зубы уже есть, они рано или поздно о себе заявят, — сказал Нимрод. — Вон сердобольная Филиппа принялась исполнять чужие желания. Да и ты, Джон, наверняка каким-то образом почувствовал скрытое воздействие зубов мудрости.
— Ну, Филиппа-то выполняла желания, когда зубы нам уже выдрали, — сказал Джон, — а вот трещина на стене у меня в спальне появилась до… Она прошла через изголовье, а начиналась вроде как у меня на подушке, прямо под моей щекой.
— То-то и оно! — Нимрод всплеснул руками, словно услышал полное подтверждение своих слов. — Более того, чем дольше откладываешь операцию, тем драматичнее и страшнее могут оказаться эти подспудные проявления джинн-силы. Так что ваша мама рассудила вполне здраво: зубы действительно надо выдрать как можно раньше, пока джинн еще не окреп.
Филиппа на мгновение задумалась:
— Значит, папа с мамой хотели как лучше? Правда?
— Безусловно, — подтвердил Нимрод. — Они заботятся о вашем же благе. Только они считают что вам лучше быть людьми, а не джинн, поскольку людям легче вести нормальный, упорядоченный образ жизни.
— Что-то неохота мне вести нормальный, упорядоченный образ жизни, — призналась Филиппа. — Во всяком случае, каждый день. Но из дома я тоже не хочу уходить. Наверно, пока рано…
— Я тоже, — кивнул Джон. — А мы можем узнать все про джинн, а потом вернуться домой в Нью-Йорк?
— Это я и хотел вам предложить, — улыбнулся Нимрод и обнял племянников. — Но сейчас у нас с вами есть срочное дело. Безотлагательное!
— А можно я еще кое-что спрошу? — опомнилась Филиппа. — Почему трещина у Джона в спальне была в точности такая же, как мы видели в газете?
Заметив недоумение Нимрода, Филиппа пояснила, что, судя по фотографии в газете, неровная трещина, которая появилась на стене их дома в Нью-Йорке, повторяла все изгибы той трещины, которая образовалась на стене Египетского музея после недавнего землетрясения.
Тут уже удивился Нимрод.
— Почему вы мне сразу об этом не рассказали?
Близнецы пожали плечами.
— Мы думали, это просто забавное совпадение, — сказал Джон.
— Совпадение? — Нимрод расхохотался. — Само слово «совпадение» — синоним все того же случая. Чуть понаучнее…
— У Его Величества Случая назначено слишком много свиданий, чтобы поспеть на все, — закивал господин Ракшас.
— Нет, дорогие мои, это не случай, это послание, адресованное лично вам. Осталось узнать, от кого.
— От кого или от чего, — уточнил господин Ракшас. — Земля и без уст разговаривает.
— Именно, — согласился Нимрод. — Но наш путь так или иначе лежит сейчас в Египет. О чем я и собирался вам сообщить еще до того, как узнал про трещину. Ну, а в свете этих новых подробностей необходимость попасть туда кажется еще более насущной. Однако… жаль. Я-то надеялся скрыть факт вашего существования.
— От кого?
— От наших врагов.
— Врагов? Это и есть та опасность, о которой ты предупреждал в аэропорту? — спросила Филиппа.