Джинн в плену Эхнатона
Шрифт:
— Фингер, — сказал студент. — Фредерик Фингер.
Филиппа снова протянула руку к альбому, снова взглянула на рисунок… Да, он сказал правду. Таланта явно маловато. Но отныне все будет иначе. Уж это она гарантирует.
— Что ж, нам пора, — сказала она. — А вы, мистер Фингер, заблуждаетесь. У вас есть талант. Большой талант. Вы просто его пока не распознали. Послушайтесь моего совета, поищите его завтра. Вы даже сами удивитесь, какой скачок произойдет в вашем творчестве.
— Пошли отсюда, — прошипел Джон. А когда они покинули зал и стали спускаться по лестнице спросил: — Ты что, исполнила его желание?
— Сам же просил его отвлечь!
— По-моему, он полоумный. Зачем ему понадобилось рисовать эту старую вазу?
— Он художник. Художники часто рисуют разные предметы.
Через несколько минут они уже выбрались из музея и, остановившись возле газетного киоска, принялись ловить такси. В этот момент они и заметили крупный заголовок на первой странице газеты «Дейли телеграф»: «70 египтян ворвались в Британский музей». Статью сопровождала фотография, запечатлевшая нескольких лысых жрецов-джинн, залезающих в полицейский фургон. Филиппа тут же купила газету и принялась читать вслух:
— «Во вторник ночью ровно семьдесят человек в одежде древнеегипетских священнослужителей оказались под арестом после того, как в полицию поступил сигнал из Британского музея о том, что неизвестные проникли в зал мумий. Пока неясно, почему эти бритые наголо люди, одетые как жрецы и почти не говорящие по-английски, оказались в Египетских галереях. Возможно, они пришли в знак протеста против демонстрации мумифицированных трупов своих соотечественников, некоторым из которых по нескольку тысяч лет. Мумии были извлечены из усыпальниц, где они покоились долгие века, в начале предыдущего столетия Сотрудник Британского музея, отвечающий за связи с общественностью, подтвердил, что в результате вторжения несколько мелких экспонатов оказались повреждены и несколько исчезли. Адвокат арестованных, которые определенно являются выходцами с Ближнего Востока, хотя личности их пока не установлены, заявил нашему корреспонденту, что, возможно, его клиенты хотят получить в Великобритании политическое убежище. В среду, выступая в Палате общин, премьер-министр сказал, что, если выяснится, что арестованные попали в страну нелегальным путем, они обязательно будут высланы. В последние годы было развернуто несколько кампаний, призывающих достойно похоронить мумии, хранящиеся в Британском музее. Миссис Дейдра Фрикин-Хамфри-Манкастер из влиятельной общественной группы «Мамы для мумий» заявила: «Сегодняшний инцидент наглядно демонстрирует, какой позор творится в Британском музее уже многие десятилетия. Каждый, вне зависимости от того, как давно он умер, имеет право быть с почестями предан земле».
— Я, кстати, с этим согласна, — добавила Филиппа. — Нам давно пора научиться уважать чужие культурные традиции.
— Нам давно пора быть дома! — воскликнул Джон, выхватив у нее «Дейли телеграф». — Только посмотри, газета-то за четверг! Мы просидели в этой вазе тридцать шесть часов!
— Не может быть! — ахнула Филиппа. — Джалобин, наверно, очень беспокоится.
Поймав такси, они быстро оказались в Кенсингтоне, где их ждали встревоженные Джалобин и господин Ракшас.
— Ну, я вам скажу, заставили вы меня поволноваться! — возмущенно сказал Джалобин. — Вчера к Египетским галереям и подступиться было нельзя, повсюду одна полиция. А сегодня утром, когда я туда все-таки проник, не нашел никого и ничего, даже бутылки из-под «кока-колы». А где Нимрод?
— Это долгая история, — начал Джон и рассказал враз посерьезневшим друзьям все, с начала до конца.
— Понятно одно, — сказал господин Ракшас. — Крышку ни в коем случае снимать нельзя, иначе Эхнатон снова окажется на свободе. — Он обреченно вздохнул. — Бедный Нимрод.
— Но Нимрод хотя бы сможет устроить себе там комфортную жизнь? — спросил Джон.
— Он не рискнет использовать джинн-силу, — отозвался господин Ракшас. — Чтобы ею не мог воспользоваться Эхнатон.
— И так что же нам делать? — спросила Филиппа.
— Пока я ломаю голову, но ответа не нахожу, — признался старый джинн. — Как съесть яйцо, не повредив скорлупу? Сразу вспоминаются двенадцать подвигов, которые Геракл совершил по заданию царя Эврисфея. Заодно вспоминается и загадка Сфинкса. Иными словами, головоломка.
— Это и без того понятно. — Джон с трудом сдерживал свое нетерпение. — Вопрос — как ее решить?
— Не знаю, — честно сказал господин Ракшас — Никогда прежде не сталкивался с подобной проблемой, ни разу в жизни, а ведь я — джинн преклонных лет.
— Решение наверняка существует, — настаивал Джон. — Ведь Геракл смог совершить свои подвиги, а Эдип разгадал загадку Сфинкса. Неужели мы, все вместе, не в состоянии найти выход?
Господин Ракшас мягко кивнул:
— Ваши юные умы куда гибче и живей моего усталого. Оно, конечно, верно, старая трубка дает дым послаще, зато новую запалить легче. Надеюсь, вы что-нибудь надумаете. Сам же я, признаюсь, ничего путного предложить не могу.
— Пойду приготовлю кофе, — сказал Джалобин, который терпеть не мог напрягать мозги, когда по телевизору показывают крикет.
Филиппа постучала костяшками пальцев по виску, словно пыталась извлечь какую-нибудь полезную мысль из самых невостребованных, глубинных участков мозга.
Кажется, удалось!
— Когда мы сидели в бутылке из-под кока-колы… — произнесла она не сразу, поскольку полезная мысль довольно долго добиралась до ее языка, обретая по ходу движения словесную оболочку, — Нимрод что-то говорил про Иблиса… Что джинн похожи на ящериц… что на холоде их горячая кровь течет совсем медленно…
— Ну помню, — выжидающе протянул Джон.
— А помнишь, что в Каире он положил бутылку с Иблисом в морозильник, чтобы он был такой… полусонный… Вот я и подумала: что, если отвезти этот сосуд в какое-нибудь по-настоящему холодное место? И Нимрод, и Эхнатон замрут там, как ящерицы, оцепенеют от холода, мы откроем сосуд, влезем туда сами и вытащим Нимрода. А потом, пока Эхнатон не очнулся, — раз! — и закроем сосуд обратно?
— Но, попав внутрь, вы и сами окоченеете, — возразил господин Ракшас. — Ваша джинн-сила значительно ослабеет.
— Наденем такие костюмы, в каких выходят в открытый космос! — Джону явно понравился план сестры. — В космосе температура — абсолютный ноль, а в костюмчиках тепло и уютно. Так что холод в канопе нам будем нипочем.
— Это ты здорово придумал, — поддержала его Филиппа. — Так, теперь надо понять, куда ехать.
— Может, на Северный полюс? — предложил Джон — Заодно, если уж Эхнатон вырвется на свободу. Он там никому особенного вреда не причинит. И ничего не попортит.