Джинн в Вавилонском подземелье

— Я хочу быть ведьмой, — сказала Филиппа. — С кучей бородавок.

— А я — вампиром, — сказал Джон. — С кровью на зубах.

— Вы прекрасно знаете, что это даже не обсуждается, — осадила их мама.

— Мы слышим это каждый год, — вздохнул Джон. — Не понимаю, что ты имеешь против Хеллоуина. Ну какой от него вред? Просто развлечение.

Близнецы Джон и Филиппа Гонт, жившие в доме номер семь по Восточной Семьдесят седьмой улице в городе Нью-Йорке, любили все, что положено любить их сверстникам. И разумеется, обожали розыгрыши на Хеллоуин. Однако эти близнецы были не простыми детьми, а по совместительству еще и джинн, и обладали разными

сверхъестественными способностями. Например, они могли исполнять три желания — по крайней мере в теплую погоду. Джинн состоят из огня и не очень-то любят холод, а юные и неопытные джинн, такие как Джон и Филиппа, в прохладном климате вообще практически бессильны. Недаром джинн чаще всего попадаются в жарких странах, среди пустынь. Что касается Нью-Йорка, летом здесь, конечно, очень жарко, зато зимы вполне морозные, и холодно становится уже к концу октября. Впрочем, в этом году тридцать первое октября выдалось неожиданно теплым, и, запретив детям участвовать в хеллоуинских забавах, Лейла Гонт, которая и сама была джинн, решила предложить им кое-что взамен.

— Послушайте, — сказала она, — обидно не воспользоваться такой замечательной погодой. Давайте-ка сходим в Центральный парк и устроим вам тренировку: попробуете превращаться в разных животных. Тренировка — первое дело, а то за зиму совсем потеряете форму. Не исключено, что до конца зимы вам больше и не удастся проверить свою джинн-силу.

— Но я не хочу превращаться в зверя, — сказала Филиппа. — Хочу быть ведьмой. С кучей бородавок.

— А я — Дракулой, — снова завелся Джон. — С кровью на зубах.

— А я говорю — нет, — отрезала миссис Гонт.

Много лет назад, вскоре после того, как Лейла познакомилась с мистером Гонтом, она решила никогда больше не пользоваться собственной джинн-силой, хотя причины, по которым это произошло, были пока не вполне понятны близнецам. Джон полагал, что это связано с происхождением их отца. Их отец Эдвард — не джинн, а человек. И близнецы прекрасно знали, что отец их побаивается. Опасается, что в один прекрасный день — ближе к лету — его собственные дети вполне могут превратить его в какое-нибудь животное. Кстати, именно по этой причине миссис Гонт однажды договорилась с Джоном и Филиппом, что они будут применять свою джинн-силу только с ее ведома и разрешения. Подразумевалось, что этот договор убережет детей от опрометчивых поступков, о которых они впоследствии наверняка бы пожалели. Ведь джинн, даже очень юные, обладают колоссальным могуществом. Впрочем, миссис Гонт также знала, что им надо, пусть изредка, тренировать джинн-силу — хотя бы ради здоровья и хорошего настроения.

Однако сейчас близнецы вовсе не хотели превращаться в животных в Центральном парке. Ведь дурить прохожих на Хеллоуин куда интереснее.

— Я вообще не понимаю! — упорствовал Джон. — Почему мы не празднуем Хеллоуин? Ты никогда не говорила, почему тебе так не нравится этот праздник.

— Неужели не говорила?

— Нет, — ответили близнецы хором.

Миссис Гонт покачала головой.

— Возможно, вы и правы. Не говорила, — согласилась она.

— А мы готовы послушать. — Джон сказал это очень едко. Он вообще считал, что мать относится к Хеллоуину чересчур серьезно.

— Что ж, слушайте. На самом деле все очень просто, — начала миссис Гонт. — Хеллоуин посвящен запретным вещам, о которых большинство людей ничего толком не знает, и это — очень трудное время года для кланов добрых джинн, таких как мы. Понимаете, много столетий назад злые кланы Гуль, Шайтан и Ифрит убедили легковерных мундусян устроить в это время года особый ритуал поклонения злым джинн. Взамен они обещали не причинять мундусянам зла. Люди наряжались в костюмы, которые, как предполагалось, носят злые джинн, щедро выставляли еду и напитки, чтобы умилостивить злых джинн и снискать их расположение.

Вот почему мы, клан Марид, всегда отказывались иметь к этому празднику какое бы то ни было отношение. Теперь понятно? На самом деле мне даже странно, что вы воспринимаете все это так легкомысленно. И это — после всех ваших летних приключений с дядей Нимродом!

Близнецы на миг притихли, обдумывая мамино объяснение. Им никогда не приходило в голову, что веселый праздник Хеллоуин, пусть даже посвященный злым духам, как-то связан с их собственным происхождением. В отличие от большинства детей они прекрасно знали, что злой джинн может подчинить своей воле человека или даже другого джинн. Прошлым летом, когда близнецы выяснили, что они на самом деле не люди, а джинн, они сразу столкнулись с настоящим злом, воплощенным в призраке фараона Эхнатона. Встретились они и с Иблисом — предводителем ифритцев, злейшего из злых кланов джинн. Своими глазами они увидели, на что способно настоящее зло. Ифритцы убили искателя древностей из Каира, человека по имени Хусейн Хуссауг. Короче говоря, мама была совершенно права. Зло в мире существует, причем нешуточное.

— После твоего объяснения все встало на свои места, — призналась Филиппа.

— Я рада, что ты так считаешь, дорогая. — Миссис Гонт улыбнулась.

— Я тоже так считаю, — сказал Джон. — Ты просто хочешь уберечь нас от зла, правда?

Миссис Гонт кивнула.

— Я же мать, — сказала она. — Уберечь вас от зла — мое главное дело в этой жизни.

Начали с зоопарка. Но дети быстро поняли, что сидеть взаперти в обличье животного ничуть не весело. Особенно несчастным выглядел белый медведь. Тогда они покинули зоопарк и стали искать среди живности, резвящейся на свободе в Центральном парке, кого-то посимпатичнее, чтобы вселиться в этих зверьков на пару часов.

Вскоре Филиппа сделала свой выбор. Она превратилась в белку, с удовольствием носилась вверх-вниз по деревьям и даже гонялась за туристами, которые недостаточно проворно выдавали ей орехи. Однако вскоре обнаружились непредвиденные трудности: во-первых, ее донимали блохи, а во-вторых, она поссорилась с бурундуком, потому что по ошибке залезла на дерево, которое он облюбовал для себя. А уж когда ее начал преследовать кот, Филиппа поспешно превратилась обратно в девочку. И была этому несказанно рада.

Джону выбрать животное оказалось труднее. По его мнению, бурундуки и белки были какими-то немужественными. Этакие девчачьи зверюшки. Он уже совсем собрался вернуться в зоопарк и стать там белым медведем или, допустим, морским львом, как вдруг ему все-таки встретилось живое существо, подходящее для превращения. Возле катка какой-то человек показывал детям, как разводят и дрессируют ловчих птиц. Надев на руку перчатку, он достал из клетки красивого иссиня черного с бежевыми подпалинами сокола. Едва Джон увидел эту птицу, он переглянулся с матерью, произнес свое слово-фокус (еще летом в Египте он придумал себе слово АППЕНДЭКТОМИЯ) и принял обличье этого сокола, которого звали Молти. (Слово-фокус — это такое секретное слово, которым джинн пользуется, чтобы сосредоточить свою джинн-силу, точно так же, как увеличительное стекло собирает лучи солнца в пучок и направляет всю их мощь на маленькую точку посреди листа бумаги, чтобы бумага загорелась.)

Соколы-сапсаны — самые быстрые птицы в мире, и Джон налетался всласть — выше крыш и деревьев. Прежде чем вернуться на руку к хозяину, он даже несколько раз спикировал: на неповоротливых голубей и на парня, занимавшегося в парке восточной медитацией, — и все это на скорости более трехсот километров в час.

Впрочем, соколиная жизнь тоже оказалась не без издержек. Еще несколько часов Джона тошнило от отвратительного вкуса дохлой мыши, которую дрессировщик скормил ему в награду за отличный полет.