Дживс и феодальная верность; Тетки - не джентльмены; Посоветуйтесь с Дживсом!
Шрифт:
– Не пива, старина, – твердо сказал я. – Согревающее шотландское виски с содовой и долькой лимона.
– Ты совершенно прав, – сказал Бинго. – Ты знаешь толк в этих делах, Берти. Согревающее шотландское виски с содовой – то, что надо.
Глава 10
ЗОЛОТАЯ ОСЕНЬ ДЯДЮШКИ ДЖОРДЖА
Бертрам Вустер не из тех, кого можно обвести вокруг пальца, спросите у кого угодно в «Трутнях». Глаз у меня наметанный. Я наблюдаю и делаю заключение. Взвешиваю свидетельские показания и делаю выводы. Поэтому не прошло и двух минут, как я, так
И то, что я увидел, показалось мне чудовищной нелепостью. Впрочем, судите сами.
Помнится, еще в то время, когда я начал ходить в школу, толстяк дядя Джордж по праву считался одной из самых гротескных личностей в Лондоне. Тогда он был просто тучный, но с тех пор, день ото дня набирая вес, достиг таких размеров, что его портной снимает с него мерку вместо гимнастики. Дядюшка Джордж – известный завсегдатай лондонских клубов, один из тех страдающих одышкой джентльменов, которые в облегающих визитках и серых цилиндрах, слегка задыхаясь на подъеме, прогуливаются в хорошую погоду по Сент-Джеймс-стрит. Пустите ищейку в любой фешенебельный клуб от Пиккадилли до Пэлл-Мэлл – и вы вспугнете сразу с полдюжины дядей Джорджей.
Обычно он проводит время в «Собаках» и между обедом и ужином, потягивая виски с содовой, дремлет в курительной. Если находит благодарного слушателя, то начинает ему жаловаться на пищеварение. Примерно дважды в год печень дядюшки Джорджа заявляет ему официальный протест, и он отбывает на воды в Харроугейт или Карлсбад. Потом возвращается, и все идет по-старому. Короче говоря, никому и в голову бы не пришло, что дядюшка Джордж может пасть жертвой нежной страсти. Однако уверяю вас, все ее признаки были налицо.
В тот день старый греховодник ворвался ко мне ни свет ни заря, я еще даже не успел после завтрака сигарету выкурить.
– О, Берти! – сказал он.
– Что?
– Послушай, эти твои галстуки… Скажи, где ты их покупаешь?
– У Блачера, в Берлингтонском пассаже.
– Благодарю.
Он подошел к зеркалу и стал себя разглядывать с самым серьезным видом.
– Соринка в глаз попала? – вежливо поинтересовался я.
Тут я вдруг заметил, что у него на лице играет ужасно глупая самодовольная улыбка. Признаться, у меня даже мороз по коже пошел. Надо сказать, физиономия дядюшки Джорджа и так-то глаз не радует, а уж с этой ухмылкой она производила прямо-таки удручающее впечатление.
– Ха! – сказал он.
Потом издал протяжный вздох и повернулся ко мне. Как раз вовремя, не то бы зеркало не выдержало и пошло трещинами.
– А я не так стар, – задумчиво проговорил он.
– Не стар для чего? – сказал я.
– Собственно говоря, я в расцвете лет. Кроме того, молодой и неопытной девушке нужен мужчина солидный и в летах, на которого можно положиться. Крепкий дуб, а не молодое деревце.
Как я уже сказал, тут-то до меня и дошло.
– Господи Боже мой, дядя Джордж! Уж не собираетесь ли вы жениться?
– Кто не собирается? – сказал он.
– Вы.
– Собираюсь. Почему бы мне не жениться?
– Но послушайте…
– Статус женатого человека весьма почетен.
– Да, конечно.
– В браке человек становится лучше, Берти.
– Кто вам сказал?
– Это
Он удалился с надменным видом, а я вызвал Дживса. На мой взгляд, положение требовало обстоятельного разговора.
– Дживс, – сказал я.
– Сэр?
– Вы ведь знаете моего дядюшку Джорджа?
– Да, сэр. Вот уже несколько лет, как его светлость мне знаком.
– Я не то хотел спросить. Я хотел спросить: знаете ли вы, что дядя Джордж надумал?
– Его светлость собирается заключить брачный союз, сэр.
– Боже мой! Он сам вам об этом сказал?
– Нет, сэр. По чистой случайности я имею удовольствие знать невесту его светлости.
– Вы знакомы с этой девушкой?
– Да, я знаком с этой юной особой, сэр. От ее тетки, с которой она вместе проживает, я и узнал о том, что его светлость предполагает вступить в брак.
– Кто эта юная особа?
– Некая мисс Платт, сэр. Мисс Рода Платт. Проживает в небольшом доме под названием «Глициния», Китченер-роуд, Восточный Далвич.
– Молоденькая?
– Да, сэр.
– Вот старый дурень!
– Да, сэр. Конечно, я бы никогда не позволил себе употребить подобное выражение, но, должен признаться, его светлость поступает опрометчиво. Однако следует помнить, что нередко джентльмены, достигшие определенных лет, поддаются сентиментальным порывам. Вероятно, они впадают в состояние, которое я бы назвал чем-то вроде бабьего лета или золотой осени, когда у них временно наступает вторая молодость. Насколько мне известно, подобный феномен чаще всего наблюдается в Соединенных Штатах Америки, в частности среди наиболее богатых граждан города Питсбурга. Общеизвестно, как мне говорили, они, если их не остановить, рано или поздно порываются жениться на хористках. Отчего это происходит, я затрудняюсь объяснить, но…
Я понял, что Дживс сел на своего конька, и перевел разговор в другую плоскость:
– По тому, как дядюшка себя вел, когда заговорил о том, как тетя Агата примет эту новость, я догадался, что мисс Платт – особа невысокого звания.
– Да, сэр. Она официантка, служит в клубе его светлости.
– Боже мой! Пролетарка!
– Буржуазка, сэр.
– Да, возможно, с некоторой натяжкой. Но вы меня понимаете.
– Да, сэр.
– Удивительно, Дживс, – задумчиво сказал я, – почему сейчас так модно жениться на официантках? Если помните, мистер Литтл, пока не остепенился, несколько раз порывался отколоть этот номер.
– Да, сэр.
– Странно!
– Да, сэр.
– Что ж, мода есть мода. Вопрос, который надо немедленно обсудить, состоит вот в чем – как тетя Агата посмотрит на это дело? Вы ее знаете, Дживс. Она совсем на меня не похожа. Я человек широких взглядов. Если дядюшка желает жениться на официантке – пусть женится. В конце концов, место не красит человека… как там дальше?
– Не место красит человека, а человек место, сэр.
– Ладно, пусть так. Хотя не понимаю, какая разница. Несмотря на все это, как говорится, девушка есть девушка.