Джокер и королева
Шрифт:
– Мишель, вечером я дежурю во дворце. Сожалею, но пора возвращаться.
– Хорошо. Я вам очень благодарна за прогулку. Здесь красивые места и море просто чудо!
"Жаль нельзя искупаться при таком провожатом!"
Мишка представил на мгновение как он на пляже раздевается до гола, а влюбленный валет, что же будет только смотреть? Лучше не провоцировать офицерика, иначе придется подаренный клинок совать в бок бывшему хозяину.
Мишка попрощался валетом у ворот дворца и под удивленными взглядами
"В такой жаре нужно носить что-то легкое и тонкое! И уж точно не черное!"
Слорса забрал Ярослав, чтобы довести до конюшен, избавив Мишку от необходимости тащится по жаре туда-сюда..
В своей комнате Мишка выхлебал полкувшина воды сдобренной соком, похожим на апельсиновый, затем попросил Клер принести воды и с огромным удовольствием обмылся по пояс, смывая пот и прилипчивую жару.
Во дворце этажерке было в жару вполне комфортно и совсем не жарко.
Надев тонкую рубашку, завалился на кровать и уснул. Прогулка оказалась утомительной.
Проснулся уже в темноте. Клер ушла и тихо за окнами. Неприятная, ватная тишина.
"Мне надо все рассказать Клер! Сегодня же!"
Подаренный Ярославом кинжал лежал под одеждой, на стуле. Мишка подошел к окну и вынул клинок из ножен.
Чистая полированная сталь мягко светилась в свете луны. С оружием в руках было как-то спокойнее на душе.
В королевстве пик не все так гладко, как говорят.
Не хотелось еще раз оказаться в темноте против убийц в черном.
В тот раз был кинжал под рукой. Сейчас тоже. Пусть попробуют сунуться!
"Пора убираться из дворца. Пока я как пленник-без чужой помощи и до выхода не доберусь!"
На столе, на подносе в тарелках остывший ужин и графин с водой.
"Перекусить что ли?"
Быстрые шаги по коридору и дверь распахнулась без стука. Женская фигура, судя по платью, стремительно ворвалась в комнату.
Тихо стукнула щеколда. Мишка сжал рукоять кинжала.
– Это я...
– тихо шепнула Клер и на цыпочках приблизилась к даме.
Мишка обнял девушку, и она совсем не возражала. Дышит неровно и быстро и сердце стучит как собачий хвостик.
– Что случилось?
– Тише, умоляю.
Они замерли в объятиях друг друга.
Неторопливые, но тяжелые шаги приблизились к двери, и наступила тишина.
Клер дрожала в руках Мишки. Зубки постукивали.
"Кого же она испугалась?"
Мишке и самому стало не по себе. Дверная ручка, смутно видневшаяся на фоне светлой двери, повернулась... еще раз...
Руки Клер обхватили Мишку. Девчонка тряслась уже как березовый лист под осенним ветром!
Убедившись, что дверь заперта, неведомый гость протопал дальше. Шаги тяжелые-мужские. Грузный, однако, дядька! Толстяков при дворе Мишка еще
У Клер подкосились ноги и она бы сползла на пол, если бы Мишка не усадил ее на кровать.
Сунул под нос бокал с водой.
Клер, когда успокоилась и перестала дрожать рассказала как, возвращаясь из кухни в свою комнату, вдруг ощутила такой страх что не могла поднять руку и отворить дверь. В полутемном коридоре никого. В комнате тихо, но стало так страшно... Волосы зашевелились на голове и затылок занемел!
Клер попятилась и, свернув за угол, побежала. В этой части дворца нет постов стражи. По случаю десятидневного траура, объявленного королем по даме пик Лессе, все рано ложатся спать. Клер, поднявшись по лестнице на второй этаж, прислушалась. И услышала тяжелые шаги. Звук их приближался. Вот тогда уже без колебаний она помчалась к Мишель.
– Кто это мог быть?
– Не знаю, ничего не знаю, но очень боюсь! Можно я останусь на ночь здесь?
– Конечно, я совсем не против. Кровать просторная, места хватит. Может быть что-то поешь?
– Нет, спасибо, я не голодна. И не надо зажигать свечи...
– Ты чего-то боишься?
– Смерть Лессы не случайность. Все подстроено, я уверена!
– Кем? Первым валетом?
– Нет, он враждовал в открытую с нею. Это кто-то другой! Карету повредили и на повороте что-то хрустнуло внизу-я сама слышала, а потом это жуткое кувыркание. Страшная жгучая боль в ноге....Лесса вскрикнула один раз...Потом я ударилась головой...Потеряла сознание...
– Кто мог хотеть ее смерти? Вертина?
– Нет, только не она! Я не знаю ничего! Мне так страшно!
Клер разрыдалась, а Мишка обнял ее и прижал к груди. Вскоре вся рубашка на груди пропиталась слезами.
– Мне так страшно было только тогда, давным - давно, когда я сидела в комиссариате полиции шестого округа...Ждала своей очереди...Девушек выводили по пять человек на улицу и толпа осыпала их ударами и плевками, потом каждой брили голову...наголо... тупой бритвой...и гнали по улице, норовя содрать одежду....с табличкой на груди - "Я спала с бошем".
Я ждала своей очереди. Полицейские с винтовками злы и сумрачны...Их надо было брить! Они с бошами сотрудничали и арестовывали людей сопротивления! Только толпе нужны были мы...Они там кричали на улице: "Шлюхи! Бошевские подстилки!"
Я не была шлюхой, Мишель! Мне было тогда всего восемнадцать и я без памяти любила...Беда в том, что мой возлюбленный носил форму вермахта, а я посмела его любить...Толпе все равно...Я не прятала свою любовь до последних дней оккупации....Я ходила счастливая и улыбалась...Люди мне не могли простить моего счастья...Я так надеюсь что Дитрих остался жив и не погиб в той мясорубке...