Джокер
Шрифт:
– Василий Иванович, приветствую, дорогой. Как ты себя чувствуешь?
– Отлично.
– Рад слышать. Еще более рад сообщить тебе, что я всех в Ларискиной компании сломал. Теперь они все твои.
– А как сама Лариска?
– Ничего, только ревет, но вроде сдалась тоже. Сегодня в шесть будет совет директоров компании, там будут избирать нового президента.
– Сколько у меня акций?
– Ценой некоторой изобретательности, нам удалось немного скупить акций, но этого достаточно, чтобы ты был на правлении и стоял во главе компании. Пока соперников у тебя нет, самый главный противник - Лариска, потеряла все, ее пакет акций заморожен судом, так что все директора будут за тебя. Потом учти одно, когда будет объединение компании, активы будут тоже объединены и соответственно наступит их перераспределение. Вот тут то тебе надо пошевелится, Василий Иванович и не упустить свой куш.
– Постараюсь, Виктор Залманович.
– Постарайся, к стати, завтра собираемся перекинутся в картишки. Ты как?
– Я за.
– Тогда пока.
Эти уже мне проданы и поэтому смотрят по собачьи в глаза. Ларисы Анатольевны нет, но это и не обязательно. На ее месте сидит Николай Николаевич, официально уполномоченный бывшей хозяйки и уже давно готовый ее продать.
– Я рад, что в компании такое единодушие и все присутствующие поддержали меня, выбрав на такую серьезную должность. Я хочу, чтобы вы поддержали меня и в другом вопросе. Это касается объединения нашей компании с другой, владельцем которой тоже являюсь я. Надеюсь вы меня поддержите и в этом. И так ставлю на открытое голосование. Кто за объединение этих компаний?
Присутствующие послушно поднимают руки.
– Кто против?
Одна, единственная рука суховатой женщины взметнулась вверх. Ну что же мы возьмем тебя на заметку и постараемся убрать на пенсию.
– И так, объединение произошло, - дружный всплеск аплодисментов пронесся в зале и мне пришлось поднять руку.
– Тихо. Сегодня я составлю приказ о назначении комиссии по объединению. С завтрашнего
Хозяйка еще дергается. Она ворвалась ко мне в кабинет и нагла понесла.
– Какое ты имеешь право, не приняв решения нашего совета директоров, производить объединение компаний.
– Прямое. Я заручился тремя голосами директоров, плюс мои два голоса, так что могу делать, все что хочу.
– Но это не запротоколировано.
– Хотите протокола? Он будет у вас через два часа.
Хозяйка как то сникла и вдруг улыбнувшись, заговорила другим голосом.
– Я потрясена зятек твоими действиями. Просто не ожидала такой прыти. Все так быстро поменялось. Не пора ли вам с женой помирится и жить вместе.
– Не пора. Я как раз хочу с ней развестись.
– Как развестись? Да ты, понимаешь, о чем говоришь?
– Понимаю. Поэтому и говорю. Нас насильно поженили, теперь мы будем свободны.
– Не будешь. Я этого не позволю. Она беременна и твоя жена.
– Была. Я уже дал юристам указание на развод, готовьте свои аргументы.
– Ах ты... Да кто ты такой?
– Я джокер в этом раскладе.
– Не знаю, кто это такой, но то что ты сволочь и мразь порядочная, это я уже поняла. Будем судится.
– Вот и хорошо, а пока мне нужно работать дальше. Пока, те... щень.... ка.
Хозяйку, как ветром сдуло с кресла. Вот еще одни черные пики в колоде. Завтра мне как раз надо решить по поводу этой масти в покоях Мирона...
Татьяна стояла в дверях и качала головой.
– Ты... сумасшедший. Так нельзя было говорить ей в лоб.
– Я уже сказал. А ты оказывается подслушивала.
– Вы так кричали, а дверь была приоткрыта.
– Значит, все идет как надо. Надеюсь ты сегодня вечером будешь у меня дома?
– Слушаюсь, мой повелитель.
– Сегодня я куплю тебе машину цветов и закидаю всю твою квартиру. Мне удалось узнать, где ты живешь и как. Вот видишь, не зря я тебе обещал ухаживать за тобой всю жизнь.