Джон Френч - Ариман: Неизмененный (Ариман)
Шрифт:
— Ударная группа Инкарнида к запуску готова, — произнес Перевертыш. — Молот падает по вашей команде.
— Будьте наготове, Инкарнид, — отозвался человеческий голос.
Перевертыш стал ждать. Чувства выскользнули из тела и понеслись наружу, находя глаза членов команды на мостике в полукилометре над ним, прокрадываясь в датчики сервиторов и пилотов, летавших в пустоте неподалеку. Он ждал, пока близился следующий шаг на его пути.
Корабль, на котором находился Перевертыш, был боевой баржей. Нос в форме молота был выкрашен в багрово-черные цвета, отмечавшие ее как военный корабль Сангвиновых Ангелов. Ее орудия были достаточно мощными,
Вместе с «Гневом веков» к Просперо направлялись еще десятки кораблей. Огонь их двигателей рассекал вакуум космоса. Над и под более крупными судами проносились эскадры быстрых эскортов. Рядом кружили рои боевых кораблей и бомбардировщиков, сверкая злобой и отраженным звездным светом. Просперо представлялся далеким и размытым кругом. Его поверхность вспыхивала и мерцала, словно была сферической грозовой тучей.
Даже на таком расстоянии Перевертыш ощущал, как на мир давит варп, открывая раны ее прошлого. Между планетой и имперским флотом в свободных построениях зависли сотни кораблей. Варп наложил свой отпечаток на каждый из них. Вокруг орудийных портов скалились лица. Корпуса десятков судов переливались маслянистым блеском. Вдоль хребтов турболазеров вихрились спирали света. Это был флот без единства, но всеми командовали сыны Просперо, ответившие на зов Аримана. Те, кто решил найти применение своим мечам и силе в другом месте, уже ушли или бежали к границе системы. Те же, кто нашел нужным остаться, ждали встречи с Империумом, который намеревался сжечь их родной мир во второй раз.
В ядре ждущих кораблей находилось судно с черно-золотым корпусом. Перевертыш увидел на мостике разум его повелителя, пылающий холодно и ярко, и услышал, как с его губ слетел приказ.
— Огонь, — произнес Хайон, и черный корабль промолвил первое слово в сражении.
В пустоте замерцали потоки плазмы. Забили снаряды. Щиты начали шипеть и сбоить. Затем имперский флот ответил. Торпеды и снаряды полосами рассекли черноту. Все больше собравшихся у Просперо кораблей открывали огонь. Если смотреть над вектором имперской атаки, битва представляла собой полумесяц огней двигателей, приближавшийся к неровному острию защитников. Плотность огня увеличивалась. Снаряды и лазерные лучи встречались на полпути, и пустота между флотами утонула во взрывах.
Перевертыш почувствовал, как корабль содрогнулся. В уши ввинтился писк предупредительных сигналов. Боевая баржа встретила первую волну. Задача корабля, а также быстрых ударных судов поддержки заключалась в том, чтобы не просто сойтись с защитниками, но пробиться сквозь них. «Гнев веков» был здесь не только как воин, но и как палач. Когда они проломят заслон, меньшие корабли рассеются по низкой орбите и очистят ее от вражеских судов, давая боевым баржам возможность подойти достаточно близко, чтобы сбросить на планету циклонные бомбы.
— Все отряды, мы у линии огня, — прозвучал монотонный голос сервитора. — Приготовиться к запуску. Пусть свет ярости осветит вам дорогу.
Перевертыш улыбнулся похищенным лицом, продолжая ждать.
«Раз».
Факелы померкли, когда Кнекку отсчитал первый удар сердца. Звуки и психическое бормотание Планеты Колдунов стихли.
— Услышьте меня, управители сокровенных безмолвных путей, — слетел с его уст дымкой застывающего дыхания напев; мышцы как будто налились свинцом.
«Тебе не следует делать этого, — произнес голос на задворках мыслей. — Должен быть другой путь».
«Два».
Кнекку занес сжатый обеими руками кинжал. Мыслью коснулся лезвия. То ярко засияло, и факелы потускнели еще больше. Зал в башне стал осыпающимся кругом гаснущего света.
— Услышьте меня, надзиратели Лабиринта. — Кнекку почувствовал, как в горле и легких образовывается лед.
«У тебя есть задание. Есть долг. Ариман и Изгнанники возвращаются, и ты должен их встретить», — грохотала у него в черепе с растущей настойчивостью мысль, несмотря на все попытки прогнать ее. Но затем он вспомнил сухой хрип последних слов Алого Короля.
+Я совершил ошибку, сын мой+.
«Три».
Кинжал рассек кожу, мышцы и кость. Кнекку пронзили свет и боль, а затем лавиной обрушилась тьма.
Правое сердце остановилось.
Колдун встал.
Он больше не был в башне. Его тело все еще оставалось там, на каменном полу с ритуальным ножом в сердце, но разум и душа скользнули в глубочайшие царствия хаоса. Он был ментальной проекцией, мыслеформой, заброшенной в Море Душ.
Но Кнекку не чувствовал никакой разницы. На нем была та же одежда, что и в башне. Красно-синие одеяния развевались как будто на ветру, вот только ветра не было. Постепенно мир стал проступать перед его глазами. Он стоял на каменном лестничном пролете. По обе стороны обрывались отвесные пропасти. Глубины внизу были скрыты в серебряной дымке. Над ним ввысь тянулись другие пролеты, извиваясь и встречаясь под невозможными углами. Куда бы он ни бросал взгляд, расстояние скрадывал сумрак.
Кнекку посмотрел на грудь. Под кожей пульсировал свет, пылавший подобно заключенному в клетке ребер солнцу.
— Еще бьется, — раздался голос над ним.
Он взглянул вверх, поднимая руки. Со ступени над его головой смотрело широкое кошачье лицо. Оно повернулось, и шерсть приобрела цвет шлифованной меди. На него глядели два ряда глаз разного цвета и с разными зрачками. — Ты просуществуешь здесь еще сколько-то, Кнекку. Ты выиграл себе время. Достаточно ли? А вот это интересный вопрос.
Существо вздохнуло, лизнув воздух розовым языком. Кнекку узнал его, хотя раньше не видел этой формы.
— Авениси?
— Это было так давно, старый друг. Сколько времени миновало для тебя? Тысяча лет, прожитых после Просперо? Две? Три? Больше?
Кнекку посмотрел на демона, который когда-то назывался его тутеларием. Когда он в последний раз видел его, тот сменил мех и кошачью форму на пылающие когти и щупальца. Это произошло на Просперо, и тех пор он больше не пользовался услугами существа. Он знал, почему — из-за чувства предательства, столь же острого сейчас, как и тогда, когда он вместе с остальным легионом узрел истинную природу ангелов, с которыми десятилетиями делился своими мыслями.
— Зачем ты здесь?
— Чтобы помочь тебе пройти по Лабиринту. Помочь тебе отыскать Алого Короля.
— Я не призывал тебя.
— А я не звал тебя в Лабиринт, но оба мы здесь. — Существо прыгнуло и аккуратно приземлилось на ступеньки прямо перед ним. Его шерсть была синей, но в движении меняла оттенок. — Начнем? Твое время не безгранично.
— Что, если мне не нужна от тебя помощь?
— Тогда у тебя не будет решающего преимущества.
— Кто тебя прислал? Кто знал, что я приду сюда?