Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 13
Шрифт:
Булочник уверенно ответил:
— Ни пылинки.
Заговорил доктор Беккет, худощавый мужчина с седой бородкой и беспокойными глазами, видевшими много мучительно-тяжелого в жизни:
— А ваша лошадь стояла на месте?
— Она всегда стоит как вкопанная.
— Ха-ха! — послышался смех пастора.
А председатель сказал резко:
— Так. Вы свободны. Вызывается следующий свидетель… Чарлз Стоддер, плотник. Пожалуйста, расскажите, что вам известно.
Но прежде чем свидетель успел заговорить, пастор громко выкрикнул:
— Отступник!
— Тише, сэр.
Однако по всему залу прокатился воинственный шепот присутствующих.
Свидетель, квадратный человек с красным лицом, седыми волосами, бакенбардами и усами, с живыми темными глазами, слезившимися от волнения, заговорил быстро, тихим голосом:
— Во вторник днем, ваша честь, примерно часа в четыре, я проходил по деревне и видел пастора у его калитки с булкой в руке.
— Покажите нам, как он ее держал.
Свидетель прижал к боку свою черную шляпу тульей наружу.
— Булка была запачканная или чистая?
Сладко улыбаясь маленькими глазками, свидетель ответил:
— Я бы сказал, что чистая.
— Ложь! Председательствующий строго произнес:
— Не перебивайте, сэр. Свидетель, а вы не разглядели другую сторону булки?
Глазки свидетеля заморгали.
— Не совсем.
— Пастор разговаривал с вами?
Свидетель улыбнулся.
— Пастор никогда не остановил бы меня. Я ведь сборщик налогов.
Смех пастора, похожий на лай несчастной, бездомной собаки, подавил нараставшее в зале веселье, и опять на мгновение наступила мертвая тишина.
Тогда председательствующий спросил:
— У вас есть какие-нибудь вопросы к нему?
Пастор повернулся к свидетелю:
— Зачем вы лжете?
Свидетель прищурился и запальчиво крикнул:
— А где вы видите ложь?
— Вы сказали, что булка была чистая.
— Она и была чистая, насколько я разглядел.
— Ходили бы в церковь, тогда не стали бы лгать.
— Думаю, что скорее найду истину в другом месте.
Председательствующий постучал по столу.
— Довольно, довольно! Вы свободны! Следующий свидетель… Эмили Бликер. Кто вы такая? Кухарка в доме пастора? Очень хорошо. Что вам известно об этом деле с булкой?
Свидетельница, широколицая, кареглазая девушка, глупо ответила:
— Ничего, сэр,
— Ха-ха!
— Тише! Вы видели булку?
— Не-ет.
— Тогда зачем же вы здесь?
— Хозяин попросил у меня тогда тарелку и нож. И он и старая миссис ели ее за обедом. Я потом посмотрела на тарелку. На ней не было ни крошки.
— Если вы так и не видели булки, то откуда вы знаете, что они ели ее?
— Потому что больше ничего в доме не было.
Пастор пролаял:
— Совершенно верно.
Председательствующий пристально посмотрел на него.
— У вас есть к ней вопросы?
Пастор кивнул.
— Вам платят жалованье?
— Не-ет, не платят.
— А знаете, почему?
— Не-ет!
— Очень сожалею… Но у меня нет денег, чтобы платить вам. Вот и все.
На этом закончились показания истца и его свидетелей, после чего объявили перерыв, во время которого судья стали совещаться, а пастор, разглядывая присутствующих, кивал то одному, то другому. Затем председательствующий обратился к пастору:
— А у вас, сэр, свидетели есть?
— Да. Мой звонарь. Он честный человек. Можете ему верить.
Звонарь Сэмуэл Бевис встал на свидетельское место. Он был похож на стареющего Вакха с вечно дрожащими руками. Он дал следующие показания;
— Когда я проходил мимо пастора во вторник днем, он позвал меня и говорит: «Видишь?» — и показывает булку. «Немного грязного хлеба, — говорит, — для моих птичек». А потом повернулся и пошел.
— Вы видели, что булка была запачкана?
— Да. Думаю, она была запачкана.
— Что значит думаю? Вам это известно:
— Да. Она была запачкана.
— С какой стороны?
— С какой стороны? Думаю, она была запачкана снизу.
— Вы в этом уверены?
— Да. Она была запачкана снизу, это точно.
— Так. Вы свободны. Ну, сэр, не изложите ли вы нам теперь свои соображения по данному делу?
Пастор, указав на истца и левую часть зала, отрывисто бросил:
— Все они, эти прихожане, хотят опорочить меня. Председатель сказал ледяным тоном:
— Оставим это. Переходите к фактам, пожалуйста.
— Извольте. Я вышел погулять… прошел мимо тележки булочника… увидел в грязи булку… поднял ее… для своих птичек.
— Каких птичек?
— Сорока и два скворца. Свободно летают, я никогда не закрываю клетку. Они поели вволю.
— Булочник обвиняет вас в том, что вы взяли хлеб из его тележки.
— Ложь! Под тележкой в луже.
— Вы слышали, как ваша кухарка сказала, что вы ели его? Это правда?
— Да. Птички не смогли съесть все… А в доме пусто… мы с матерью были голодны.
— Голодны?
— Денег нет. Нам туго приходится… очень! Часто голодаем. Ха-ха!
И опять по залу пробежал непонятный ропот. Трое судей уставились на ответчика. Затем почтенный Келмеди сказал:
— Вы говорите, что нашли булку под тележкой. А вам не пришло в голову положить ее на место? Вы могли догадаться, что она упала. Иначе откуда ей взяться на земле?
Взгляд пастора, метавший огонь, казалось, погас.
— С небес… Как манна. — И, обводя глазами зал, он добавил: Голодному… избраннику божию… манна небесная! — И, откинув голову, он засмеялся. Это был единственный звук среди гробовой тишины.