Джон Картер
Шрифт:
Значит, нужно искать Рас Таваса. Но где и как? И тогда Джон Картер вспомнил, что Вад Варо был помощником великого хирурга. Если не будет найден великий мастер, возможно, пригодится искусство его ученика. К тому же, кто, кроме Вад Варо, может помочь в поисках Рас Таваса? И Джон Картер решил сначала отправиться в Дахор.
Он выбрал маленький быстрый крейсер нового типа, двигавшийся вдвое быстрее старых кораблей, летавших в небе Марса. Владыка хотел отправиться один, но Карторис, Тара и Тувия убедили его не делать этого. Наконец он уступил их просьбам и согласился взять одного из офицеров своих войск, юного падвара по имени Вор Дай. Именно ему мы обязаны увлекательным рассказом о странных приключениях на Марсе. Ему и Джейсону Гридли, открывшему эффект волн Гридли, благодаря которым я смог принять
Я передаю его как можно ближе к подлинному. Некоторые марсианские слова и идиомы непереводимы, меры же времени и длины я переведу в английские, кроме того, я буду вводить некоторые новые слова, смысл которых будет совершенно понятен читателю. Должен сказать, что кое-что в рассказе Вор Дая мне пришлось подправить.
Итак, перед вами рассказ Вор Дая.
1. МИССИЯ ВЛАДЫКИ
Я, Вор Дай, падвар Гвардии Владыки. По меркам земных людей, для которых я пишу о своих приключениях, я уже давно должен был бы умереть. Но здесь, на Барсуме, я еще молодой человек. Джон Картер говорил мне, что на Земле люди, прожившие сто лет, — большая редкость. Нормальная продолжительность жизни на Марсе — тысяча лет с того момента, как марсианин разобьет скорлупу яйца, в котором находился пять лет, вплоть до возраста, предшествующего зрелости. Марсианина, вышедшего из яйца, нужно приручить, как приручают диких животных. И это обучение настолько эффективно, что сейчас мне кажется, что я вышел из яйца настоящим воином, полностью вооруженным и экипированным. Но пусть это будет вступлением к рассказу. Вам достаточно знать, что я простой воин, чья жизнь посвящена служению Джону Картеру.
Естественно, я был крайне польщен, что Владыка выбрал меня, чтобы сопровождать его в поисках Рас Таваса, и радовался, что мне представилась возможность оказать помощь Дее Торис. Тогда я не мог ничего предвидеть!
Джон Картер сначала намеревался лететь в Дахор, который находится на расстоянии десяти тысяч пятисот хаадов, или четырехсот земных миль, к северо-востоку от двойного города Гелиума. Там он надеялся встретить Вад Варо, от которого хотел узнать что-нибудь о местонахождении Рас Таваса. Рас Тавас был единственным человеком в мире, чье искусство могло вырвать Дею Торис из тисков болезни, вернуть ей здоровье.
Была полночь, когда наш быстрый юркий флайер поднялся с крыши дворца Владыки. Турия и Хлорус быстро плыли по усыпанному звездами небу, бросая двойные тени на землю. Они казались постоянно движущимися живыми существами, а их движение напоминало бесконечное течение реки. Джон Картер говорил мне, что на Земле такого не увидишь: ее единственный спутник Луна медленно и торжественно шествует по небу.
Мы установили навигационный компас по курсу на Дахор и постоянную скорость полета (при этом двигатель работал абсолютно бесшумно), после чего проблемы управления уже не отнимали нашего времени. Если не случится чего-нибудь непредвиденного, флайер достигнет Дахора и остановится над городом. Чувствительный альтиметр был настроен так, чтобы поддерживать высоту триста ад — примерно три тысячи футов — с безопасным минимумом пятьдесят ад. Другими словами, флайер будет лететь на высоте трехсот ад над. уровнем моря, но при полете над горными массивами чувствительный прибор будет управлять двигателем так, чтобы между килем корабля и землей было не менее пятидесяти ад.
Мне кажется, что описать действие самофокусирующейся камеры я могу куда лучше. Ее фокус автоматически перестраивается в зависимости от расстояния до объекта. Наш прибор был настолько чувствителен, что работал одинаково точно и при свете звезд и при ярком солнце. Он отказывался работать только в абсолютной темноте, но и в этом случае можно было выйти из положения. Когда небо Марса ночью было закрыто плотными облаками, на землю из корабля посылался луч света.
Полностью доверившись непогрешимости нашего навигационного оборудования, мы ослабили нашу бдительность и проспали всю ночь. Для меня нет никаких извинений, впрочем, Джон Картер меня и не обвинял. Он признал, что в случившемся его вина была так же велика, как и моя. Во всяком случае, он взял всю ответственность на себя.
Сразу после восхода солнца мы поняли, что происходит что-то неладное. Уже должны были быть видны снежные вершины гор Артолиан Хиллс, окружающие Дахор, но их не было на горизонте. Вокруг расстилалось дно мертвого моря, покрытое оранжевой растительностью; в отдалении виднелась цепь низких холмов.
Мы быстро определились в пространстве: оказалось, что находимся мы в четырех с половиной тысячах хаадов к юго-востоку от Дахора, то есть улетели на две тысячи шестьсот хаадов на юго-запад от Фандала, и это означало, что мы находимся в западной части Великой Тунолианской топи.
Джон Картер осмотрел компас. Я знал, как он был огорчен непредвиденной задержкой. Другой бы на его месте сетовал на судьбу, но он только сказал:
— Игла слегка согнута. Но этого оказалось достаточно, чтобы мы здорово отклонились от курса. Может, это и к лучшему; фандалиане наверняка лучше знают, где Рас Тавас, чем дахорцы. Я хотел лететь сначала в Дахор только потому, что там мы могли получить помощь друзей.
— Судя по тому, что я слышал о Фандале, дружеской помощи там ждать не приходится.
Он кивнул.
— И тем не менее мы летим в Фандал. Дар Тарус, джэддак, друг Вад Варо. Может быть, он будет другом и другу Вад Варо. Однако для безопасности мы прибудем туда как пантаны.
— Так они и поверят нам, — рассмеялся я. — Два пантана на флайере с эмблемой Владыки Барсума.
Пантан — это странствующий воин, продающий свою службу и меч тому, кто платит. А платят пантану мало. Все знают, что пантан дерется с большей охотой, чем ест. И все, что он получает, он тут же тратит, не думая о будущем. Поэтому пантаны всегда нищие и нуждаются в деньгах.
— Они не увидят флайер, — сказал Джон Картер. — Прежде чем мы войдем в город, мы спрячем корабль в укромном месте. Ты, Вор Дай, подойдешь к воротам города в полном вооружении. — Он улыбнулся. — Я знаю, как умеют ходить мои офицеры.
Во время полета мы убрали все эмблемы и знаки отличия с одежды, чтобы появиться в городе, как безликие пантаны. И все же у нас не было уверенности, что нас пустят в город, так как марсиане весьма подозрительны, а шпионы других государств нередко расхаживают под личиной пантанов. С моей помощью Джон Картер окрасил свою белую кожу в красный цвет, чтобы походить на обычного красного человека Барсума, красную краску он всегда носил с собой именно для таких случаев.
Когда на горизонте появился Фандал, мы снизились и полетели, скрываясь за холмами, чтобы нас не заметили часовые со стен. За несколько миль до города Владыка посадил флайер в небольшом каньоне, в зарослях сомпуса. Сняв рычаги управления, мы закопали их неподалеку, отметили место, чтобы легко найти корабль при возвращении — если нам удастся вернуться, — и направились к городу.
2. НЕВИДАННЫЕ ВОИНЫ
Вскоре после того, как Джон Картер попал на Марс, зеленые люди Марса, в чьи руки он попал, дали ему имя Дотар Соят. Но со временем это имя практически забылось, ведь так его называли лишь некоторое время несколько членов зеленой орды. Теперь Владыка решил взять это имя для нового приключения, а я оставил свое, которое было совершенно неизвестно в этой части планеты. Итак, Дотар Соят и Вор Дай, два странствующих пантана, шли по холмистой равнине в это тихое барсумское утро к Фандалу. Оранжевый мох под ногами делал наши шаги бесшумными. Мы шли молча и наши резко очерченные тени сопровождали нас. Ярко раскрашенные безголосые птицы смотрели с веток деревьев. Прекрасные бабочки порхали с цветка на цветок; особенно много цветов росло в лощинах — там больше сохраняется влаги. Марс — мир умирающий, и все живое здесь притихло, замолчало, как бы в ожидании неминуемой гибели. Наши голоса, голоса марсиан, такие же тихие и мягкие, как и наша музыка. Мы очень немногословны. Джон Картер рассказывал мне о шуме земных городов, о грохоте огромных барабанов в оркестрах, о пронзительных звуках труб, о постоянном бессмысленном звучании человеческих голосов; земляне говорят до бесконечности, и все эти разговоры ни о чем. Я думаю, что в таких условиях любой марсианин сошел бы с ума.