Джон Картер
Шрифт:
Через пять часов с ангаров двинулся флот из двухсот пятидесяти боевых судов, увозивших около ста тысяч зеленых воинов, а за ними — транспорты с нашими тотами. За собой мы оставили побежденный город, ставший добычей свирепых сорока тысяч зеленых воинов меньших орд. Они во многих местах подожгли город, над которым поднимались столбы густого дыма, как бы для того, чтобы скрыть от глаз неба ужасное зрелище.
Вскоре после полудня мы увидели пурпурную и желтую башни Гелиума, и немного спустя сильный флот зодангских боевых кораблей поднялся из лагеря осаждавших
Флаги Гелиума были протянуты от носа до кормы на всех наших могучих кораблях, но зодангцам и не нужно было этого знака, чтобы понять, что мы враги, так как наши зеленые марсианские воины открыли по ним огонь, как только они отделились от почвы. Со свойственной им безошибочностью прицела они поражали своими снарядами приближавшийся флот. Обе части Гелиума, заметив, что мы союзники, прислали нам на помощь сотни своих кораблей, и тогда началась первая настоящая воздушная битва, в которой мне пришлось участвовать.
Корабли с нашими зелеными воинами кружили над сражавшимися флотами Гелиума и Зоданги, но их батареи были бесполезны в руках тарков, которые, не имея флота, не имели и навыка обращения с корабельной артиллерией. Однако их револьверный огонь был весьма действенен и имел большое, если не решающее влияние на исход боя.
Вначале обе воздушные армии кружили примерно на одной высоте, пуская друг в друга залпы с полного борта. Огромная дыра образовалась в оболочке одного из гигантских кораблей зодангского флота. Качнувшись, он перевернулся вверх дном, и крошечные фигурки его экипажа вертясь, корчась, извиваясь, полетели вниз с высоты тысячи футов. Сам же корабль со все возрастающей скоростью ринулся вслед за ними и почти совершенно погрузился в мягкую глину старинного морского дна.
Дикий крик восторга донесся с эскадры гелиумцев, и с удвоенной яростью бросились они на зодангский флот. Ловким маневром два гелиумских корабля взвились над противником и стали осыпать его настоящим градом бомб из своих килевых батарей.
Затем остальные корабли Гелиума поднялись один за другим над зодангским флотом, и вскоре многие корабли осаждавших обратились в беспомощные обломки, которые летели вниз к высокой пурпурной башне главной части Гелиума. Другие обратились в бегство, но их быстро окружили тысячи крошечных единичных летчиков, и над каждым повис гигантский корабль гелиумцев, готовый взять их на абордаж.
Не прошло и часу с того мгновения, как зодангский флот поднялся нам навстречу из осаждавшего город лагеря, как битва была уже окончена, и оставшиеся суда побежденных зодангцев были направлены к Гелиуму под управлением экипажей победителя.
Необычное трагическое зрелище представляла собой сдача этих могучих судов, так как старинный обычай требовал, чтобы сигналом о сдаче служил добровольный прыжок на почву командира побежденного судна. Один за другим эти храбрецы, держа свой вымпел высоко над головой, бросались с командных мостиков навстречу ужасной смерти.
И только, когда командир всего флота сам совершил роковой прыжок, обозначив этим сдачу остальных судов, окончилось сражение и прекратилась бесполезная трата жизней отважных людей.
Мы дали флагманскому кораблю Гелиума сигнал приблизиться, и когда нас могли услышать, я крикнул, что у нас на борту принцесса Дея Торис, и что мы хотим пересадить ее на флагманский корабль, чтобы она могла быть немедленно доставлена в город.
Когда экипаж флагманского корабля вполне уяснил себе смысл сообщения, оттуда донесся долгий восторженный крик, и через минуту цвета принцессы Гелиума взвились повсюду на такелаже гелиумских кораблей. Когда другие экипажи эскадрильи поняли значение этого сигнала, они подхватили торжествующий крик и развернули в ярких лучах солнца свои цвета.
Флагманский корабль спустился над нами, плавно пошел бок о бок с нашим, и десяток офицеров перескочили на нашу палубу. Когда их изумленный взгляд упал на сотни зеленых воинов, вышедших теперь из-за боевых прикрытий, они остолбенели, но при виде направлявшегося им навстречу Кантоса Кана они пошли вперед и обступили его.
Дея Торис и я подошли тоже, и они не сводили с нее глаз. Она любезно приняла их и назвала по имени каждого, так как все они были люди, занимавшие высокое положение на службе у ее деда, и она хорошо знала их.
— Положите ваши руки на плечо Джону Картеру, — сказала она им, обращаясь в мою сторону, — человеку, которому Гелиум обязан своей принцессой и своей сегодняшней победой.
Все они отнеслись ко мне очень предупредительно и наговорили массу любезностей, но особенное впечатление произвело на них, по-видимому, то, что я сумел привлечь мрачных тарков для спасения Деи Торис и освобождение Гелиума.
— Вы больше обязаны не мне, а другому, — сказал я, — вот он, один из величайших солдат, и государственных людей Барсума — Тарс Таркас, джеддак тарков.
С той же безукоризненной вежливостью, которую они выказали по отношению ко мне, приветствовали они великого тарка, и к моему удивлению, он не намного уступал им в непринужденности манер и светском разговоре. Тарки не болтливая раса, но придают большое значение форме и часто поражают достоинством и изысканностью манер.
Дея Торис перешла на борт флагманского корабля и была очень огорчена, что я не последовал за ней.
Но я ей объяснил, что пока еще битва выиграна только частично: нам оставалось еще справиться с сухопутными силами осаждавших зодангцев, и я не хотел покидать Тарс-Таркаса, пока и эта задача не будет закончена.
Командир воздушных сил Гелиума обещал предпринять вылазку из города одновременно с нашей сухопутной атакой, и наши суда расстались. Дея Торис была с триумфом возвращена ко двору своего деда Тардоса Морса, джеддака Гелиума.
На некотором расстоянии позади реял во все времена нашей битвы транспортный флот с тотами зеленых воинов. Нам предстояла трудная задача спустить животных без причальных станций, но нам ничего не оставалось делать, кроме как приняться за ее разрешение, и для этой цели мы отлетели миль за десять от города.