Джон Леннон
Шрифт:
Джон и Йоко прибыли за день до Рождества и привезли с собой экземпляр своего последнего сингла «Happy Xmas (War Is Over)» [185] , на котором можно было услышать, как кто-то из них, предвосхищая радостную встречу с ребенком, прошептал: «Счастливого Рождества, Киоко!» Но они явно недооценили решимость Тони. Когда 27 декабря началось разбирательство, ни Кокс, ни его адвокат так и не появились в зале суда. На следующий день судья отдал шерифу распоряжение арестовать Кокса. Но было уже слишком поздно. В самый канун Рождества великий мастер побегов сумел ускользнуть из города вместе с женой и дочерью.
250
Отсутствует
Джон
Джон в Соединенных Штатах. Имея неограниченный доступ к средствам массовой информации, они создали образ доведенной до отчаяния семейной пары; Йоко играла роль страдающей матери, потерявшей единственного ребенка, а Джон — растерянного мужа, глубоко переживающего за свою жену. Простой американец тотчас бросился на помощь Джону и Йоко. Хьюстонский шериф стал получать многочисленные сообщения от граждан о передвижениях Тони по стране.
Понимая, что в одиночку ему долго не продержаться, Тони решил доверить свою судьбу религиозной общине, которая бы согласилась за него заступиться. Не так давно он узнал о существовании сильного культа, который назывался Церковью Живого Слова. Это была секта, члены которой полностью отказались от всякой самостоятельности и отдали себя в руки лидера, бывшего пастора и «доктора теологии» по имени Роберт Стивене. Штаб-квартира этой Церкви располагалась в Гранада-Хиллз в долине Сан-Фернандо. Здесь нашел свое первое убежище Тони, и Ленноны рассчитывали загнать его в ловушку, поскольку их дом в Оджей находился всего в получасе езды.
Проведя целый месяц в бесплодных попытках застать врасплох неуловимую добычу, в течение которого они превратили свой чудесный домик в помойку, после чего были изгнаны разгневанным владельцем, Джон и Йоко получили сообщение о том, что Тони обретается в Саусалито. Они тотчас арендовали дом в Милл-Бэлли и выписали Стива Гебхардта, который прибыл со своей женой и привез 10 тысяч долларов наличными, а также две гитары Джона. Было очевидно, что Ленноны приготовились к долгой осаде.
Однако не с Гебхардтом, а с Крэгом Пайзом продолжили захватывающую охоту на человека Джон и Йоко. Пайз и его партнер Кен Келли были двумя хиппи-журналистами, только что учредившими новый ежемесячный журнал «Сандэнс», который, как предполагалось, должен был составить конкуренцию «Роллинг Стоун». Леннон возненавидел Янна Веннера, редактора знаменитого журнала, за то, что тот опубликовал без его разрешения книгу, озаглавленную «Леннон вспоминает», основанную на интервью Джона, данных им в период курса первобытного крика, а затем имел нахальство послать один экземпляр Леннону с надписью «Без тебя эта книга никогда не увидела бы свет». Когда Джон услышал о выходе «Сандэнса», он предложил его создателям себя в качестве автора ежемесячной колонки. Заручившись именем Леннона, Пайз и Келли сумели найти достаточно средств чтобы развернуть свой бизнес в Сан-Франциско. Поэтому когда Йоко позвонила и пригласила его приехать в Милл-Бэлли, Крэг решил, что Ленноны просто хотели услышать от него, как движутся дела с журналом. Вместо этого они попросили его провести с ними всю следующую неделю и покатать их по Заливу на своем стареньком «фольксвагене». Но в один прекрасный день до Пайза наконец дошло, чем они в действительности занимались.
«Тони!» — внезапно выдохнула Йоко, и Джон чуть не свернул себе шею, пытаясь что-нибудь разглядеть. Несмотря на то, что никто больше не заметил Кокса, они вылезли из машины и кинулись в подъезд здания, на которое указала Йоко. Увидев, что в холле никого нет, Йоко приказала Пайзу стучать в квартиры. Но осмотрев одну из квартир, куда их впустила ошарашенная хозяйка, они снова погрузились в «консервную банку» Пайза и попросили отвезти их к ближайшей детской игровой площадке.
Как-то Йоко спросила Пайза, нет ли у него знакомого иглоукалывателя, живущего по соседству. (Законы Калифорнии запрещали акупунктуру, но местные китайцы все равно продолжали ею заниматься.) Пайз познакомил Йоко с доктором Хоном, который жил в графстве Сан-Матео, к югу от аэропорта
Ленноны прожили целую неделю в маленьком розовом домике доктора Хона, где Джон спал на диване в гостиной, что напомнило ему о последних годах его жизни в Мендипсе. Хон резко запретил пациентам принимать метадон, смягчая их мучения при помощи игл и гигантских доз витаминов. Для усиления сексуальной потенции он давал им настои на травах и маленькие кубики двухсотлетнего корня женьшеня. В промежутках между процедурами он заставлял Джона играть на гитаре и даже преподал ему несколько уроков по основам восточных единоборств.
Через три дня после начала лечения в гости к Леннонам приехали ребята из «Сандэнс». Кен Келли был поражен тем, как изменились Джон и Йоко за те полгода, что прошли со времени их последней встречи. «Джон весь как-то усох, он казался на фут ниже своего роста и сильно похудел, — вспоминает Келли, — а Йоко, напротив, словно подросла. В прошлый раз у нее была короткая стрижка, а теперь волосы отросли и спускались до самой груди». «Джон был счастлив, что освободился от наркотиков, — отметил Келли. — Ему не терпелось вернуться к жизни и заняться делом». Когда Пайз и Келли приехали в следующий раз, им сообщили, что курс лечения завершен.
Покинув маленький гостеприимный домик, Ленноны переехали в элегантный квартал Стэнфорд Корт в Ноб-Хилл, где их посетил нью-йоркский телерепортер Джеральде Ривера, только что закончивший съемку передачи о больнице для детей-инвалидов в Нью-Йорк-Сити. Для того чтобы оказать больнице финансовую помощь, Ривера придумал сначала отвезти детей на прогулку в Центральный парк, а потом — в Медисон-сквер-гарден, где для них пройдут два поп-концерта. Эти концерты, главными героями которых стали Джон и Йоко, были записаны на пленку телекомпанией Эй-би-си, которая заплатила Леннонам 300 тысяч долларов; эту сумму они, в свою очередь, должны были передать в качестве дара детской больнице. Стив Гебхардт говорит, что Джон и Йоко не хотели предоставлять Ривере возможность нажиться на них, но из-за проблем с иммиграционными властями все же решили его предложение принять.
Глава 48
Прощальные искры
30 августа 1972 года на концерте в Медисон-сквер-гарден Джон Леннон выглядел исхудалым, губы его были плотно сжаты, и он был накачан кокаином по самые уши. На нем были очки с голубыми линзами, какие обычно носят слепые, старая армейская рубашка, вылезавшая из брюк, и шарф, повязанный на талии. Несмотря на явное напряжение человека, взявшегося за осуществление непосильной задачи, он был полновластным хозяином сцены. Йоко, отодвинутая на второй план, ограничилась тем, что аккомпанировала на электрооргане и исполнила пару сольных номеров. Остальная часть шоу была посвящена великому музыканту Джону Леннону.
Концерт «One to One» [186] наглядно показал, что Джон Леннон обрел естественный для него сценический стиль — стиль надрывной и неистовой психодрамы. «Mother» и «Cold Turkey» стали кульминацией утреннего и вечернего выступлений, при этом песня, рассказывающая о преодолении наркотической зависимости, вызвала у Джона взрыв первобытной энергии: он в отчаянной мольбе воздел руки, а на его лице явно угадывалось выражение впавшего в истерику ребенка. Этой неистовой душе понадобилась целая жизнь, чтобы сбросить маску Битла Джона и выплеснуть на публику все, что в ней накопилось.
186
«Один на Один» (англ.).