Джон Леннон
Шрифт:
Когда Сэм Грин рассказал обо всем Джону Грину, у того возникло несколько вариантов решения этой проблемы. Например, можно было построить на месте раскопок фабрику по производству ваты и замаскировать территорию развешанными якобы для просушки длинными полосками белой ткани.
Сэм Грин представил эту схему на рассмотрение Йоко, которая не задумываясь выложила наличные. Египтянин взял деньги, не оставив взамен ничего, кроме обещаний. Когда Сэм узнал, что тот открыл в другом городе магазин по продаже антиквариата, он понял, что их просто кинули. Однако Сэм не терял надежды. Он решил лично отправиться в Египет и разыскать местонахождение раскопок. Йоко он сказал, что поехал проверить, как идут работы.
19 января 1979 года
Когда Ленноны добрались до каирского отеля «Хилгон Нил» Сэм понял, что у него начались большие неприятности. Иоко сообщила, что едет на раскопки вместе с Сэмом. Он попытался возразить, что ее присутствие привлекает слишком много внимания, что это опасно и что он сам собирается отправиться туда переодетым в бедуина. «Если ты можешь переодеться, то же самое могу сделать и я!» — отрезала Йоко, трепеща от радости в предвкушении маскарада. Она уже вообразила себя в костюме восточной принцессы, передвигающейся в сопровождении Джона, переодетого в телохранителя.
Окончательно запутавшись в собственной лжи, Сэм пришел к выводу, что его единственным спасением мог быть только Джон Грин. Если ему удастся хотя бы на время унять Йоко, Сэм сможет что-нибудь придумать. Но поскольку связь с Нью-Йорком оказалась нарушенной, Сэм решил тем временем свозить Леннонов к знаменитым пирамидам Саккара. Приехав на место уже после захода солнца, они уговорили гида показать достопримечательности даже после закрытия. «Это волшебное место! Волшебное время! — то и дело восклицал Джон. — Я когда-то уже бывал здесь!» На групповой фотографии, сделанной внутри пирамиды, отчетливо видна таинственная аура, исходящая от лица каждого, кто на ней изображен.
Но никакие экскурсии не могли заставить Йоко забыть о своих планах. Каждый вечер, когда Джон засыпал, она приходила в номер к Сэму, и они продолжали шептаться о своих замыслах. «Она могла рассуждать всю ночь напролет, — восхищался Сэм. — Совершенно неутомимая женщина!» Напрасно пытался он запугать Йоко трудностями, которые ожидали их впереди. Она заявила, что получает инструкции телепатическим путем от дальних медиумов. «Сэм! — кричала она. — Это говорю не я, а сверхъестественная сила! А она всегда права. Именно так мы и добьемся успеха!»
Тем временем Сэм договорился о встрече с шефом секретной полиции, который, по его предположению, знал о местонахождении загадочных раскопок. Кроме того, он не прекращал попыток дозвониться до Нью-Йорка и часто сталкивался в телефонном узле с Иоко, которая, кажется, пыталась дозвониться тому же абоненту. Проходили дни, а Сэму никак не удавалось найти выход из положения.
Одной из основных проблем Йоко было держать Джона в норме, и поэтому она нередко возлагала роль няньки на Сэма, заставляя его часами просиживать с апатичным Джоном в ресторане отеля. «Эта маленькая женщина уже все спланировала, — уверял Джон кипящего от злости Сэма. — Не стоит с ней спорить. Я пробовал, но из этого ничего не вышло — поверь мне! При этом она чаще всего бывает права. Так что я просто сижу и жду, чего еще напоет ей оракул». Таким был лейтмотив монологов Леннона, независимо от того, говорил ли он о данной конкретной ситуации или о своей жизни в целом. «Основная идея Иоко заключается в том, что я ничего не должен делать в течение четырех лет, — сказал Джон Сэму однажды вечером. — По ее словам, все, что я делаю, обречено на провал, и так будет продолжаться до 1982 года. Магические цифры легли таким образом, что в 82-м я снова завоюю мир. А если я попытаюсь хоть что-нибудь сделать раньше этого срока, все обернется против меня».
В конце концов спасение пришло к Сэму Грину в лице объявившегося в Каире Тома Хоувинга, бывшего директора Метрополитен-музея,
«Том Хоувинг!» — догадалась Иоко. Грин принялся гадать на Хоувинга. Да, было очевидно, что он работает на египетское правительство. Он непременно раскроет их планы и выдаст полиции. Джон и Иоко в опасности. Надо срочно спасаться бегством.
Когда после трехчасового ожидания в Риме компания устроилась в удобных креслах салона первого класса реактивного лайнера авиакомпании «Пан-Америкен», вылетавшего в Нью-Йорк, выяснилось, что во время путешествия будет демонстрироваться фильм «Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band». Для Джона и Иоко это было тяжелое испытание. После просмотра многие пассажиры стали просить у Джона автограф. На подлете к Нью-Йорку самолет попал в жуткую грозу и был вынужден кружить в течение нескольких часов. За это время на борту кончились запасы продуктов и напитков, и чтобы отвлечь пассажиров, фильм запустили по второму разу. Наконец самолет произвел посадку — в Бостоне! Здесь путешественникам пришлось провести в ожидании еще несколько часов. До Нью-Йорка они добрались с восемнадцатичасовым опозданием.
Глава 66
Сила привычки
Когда в августе 1979 года Джон и Йоко вернулись после третьих летних каникул, проведенных в Японии, они твердо решили завязать с героином. Иоко поделилась своими проблемами с Джоном Грином. Вместо того чтобы предложить ей какое-нибудь волшебное снадобье, он заявил, что героином правят злые духи. Придворный колдун настаивал на том, что единственный выход — вообще забыть о существовании этого зелья. Сила его убеждения была такова, что несколько раз ему удавалось заставить Иоко спустить порошок в унитаз, но после она неизменно жаловалась на то, что эти жертвы обходятся ей недешево и доставляют физический дискомфорт. Дело кончилось тем, что она отвернулась от Джона Грина и обратилась за помощью к Сэму Грину, который отнесся к ней с большим пониманием.
Сэм считал, что если Иоко не может отказаться от наркотиков, ей надо с этим смириться и ждать момента, когда она сама почувствует, что готова обратиться за помощью к врачу.
Тем временем Кит Картер каждое утро доставлял в Дакоту свой товар. Иногда он сталкивался с Джоном. Кит был предупрежден, что в этом случае он должен пройти в ванную комнату и положить пакет в коробку для прокладок, стоявшую под раковиной. Что он и делал. Через несколько месяцев, когда Кита наконец представили Джону Леннону, Иоко сказала: «Джон, ты помнишь, это Кит».
«Да, я прекрасно помню Кита», — многозначительно ответил Джон.
Киту было ясно, что Джон полностью отдавал себе отчет в том, что творилось у него дома. Да и как ему было не знать правды, если к декабрю Иоко превратилась в клинический образчик наркомана, сидящего на героине. И тем не менее каждый раз, получая свою дозу, она предупреждала: «Джон не должен знать об этом».
В отличие от Иоко Джон настолько сильно возненавидел самого себя, что, по словам Джона Грина, призвал на помощь всю свою решимость для того, чтобы сбросить проклятье — и ему это удалось. Для этого Джону было необходимо ограничить свое чувственное восприятие. На чердаке дома, недавно купленного им на Лонг-Айленде, был резервуар, обшитый кедровыми досками и похожий на гроб. Туда-то и забирался Леннон и закрывал крышку. В течение получаса он лежала соленом растворе при полной темноте, испытывая ощущения, напоминавшие ему наркотический кайф.