Джон Локк. Его жизнь и философская деятельность

Литвинова Елизавета Федоровна

Локк и в глубокой старости не переставал интересоваться вопросами воспитания, давая в этом деле советы своему другу, леди Мешем.

Самое характеристическое и ценное в воззрениях Локка – это отсутствие рутины: «Мысли о воспитании» заключают в себе энергичное воззвание к самостоятельной независимой деятельности на педагогическом поприще. Таково же влияние всех сочинений Локка; оно будет всегда плодотворно, как бы ни устарели его отдельные взгляды.

«Мысли» Локка оказали свое благотворное влияние и на педагогическое дело в России. Это сочинение трижды было переведено на русский язык в 1838, 1858 и 1890 годах. Второй перевод мы находим в «Русском педагогическом журнале», редактором которого в то время состоял известный педагог Вышнеградский; последний стремился оживить педагогическое дело в России, избавить его от формалистики и рутины. Влияние Локка бросается в глаза и в знаменитом наказе Екатерины Второй, и в статьях современных нам русских педагогов. Д'Аламбер написал однажды русской императрице: «Во французской литературе только одна новость: один

епископ провозгласил Локка и Ньютона нечестивыми». Императрица отвечала с явным негодованием: «Локк и Ньютон не должны чувствовать боли (ни того, ни другого тогда не было на свете) от укуса шмеля; тот не друг истины, кто откажется назвать их великими людьми; в том нет ума, кто клеймит их именем нечестивых». Лагарп, воспитатель Александра I, говорит, что императрица требовала, чтобы августейшие внуки ее учились бы так же охотно, как и играли. В этом требовании проявляется также влияние Локка. Физическое же воспитание великих князей совершенно отвечало программе Локка. Сподвижник императрицы, Бецкий, был также рьяным приверженцем Локка. Во Франции, где в восемнадцатом столетии влияние идей Локка было вообще очень велико, его взгляды на воспитание оказали сильное влияние на Руссо. Сочинения энциклопедистов, проникнутые идеями Локка, по всей вероятности, распространили эти идеи в России. Главное педагогическое сочинение Локка – «Мысли о воспитании», – как и все другие его сочинения, представляет ряд размышлений над явлениями действительной жизни. Локк не обнаруживает ни малейшей претензии создать какую-нибудь цельную систему воспитания – напротив, стремится обратить внимание родителей и воспитателей на важность строгого и серьезного отношения к этому делу. Любовью к детям проникнуто все сочинение Локка, и любовь эта трогательна главным образом потому, что нигде не переходит в сентиментальность, а выражается сдержанно и на деле. Это сочинение имело громадный успех в Англии и было вскоре же переведено на все европейские языки.

Локк начинает свою книгу о воспитании следующими словами: «Здравый дух живет в здоровом теле».

Много и подробно говорит он о том, что нужно делать для того, чтобы укрепить молодое тело и закалить его для борьбы со всевозможными вредными влияниями, предлагая целую систему правил физического воспитания. Многие из этих правил не отвечают настоящему состоянию науки. Но главная мысль Локка не утратила своей верности; он стремится к тому, чтобы человек был ближе к природе, избегал бы всего искусственного и расслабляющего.

В конце своего трактата о воспитании автор говорит:

«Я покончил со всем тем, что относится к телу и здоровью. Все существенное сводится к небольшому числу легко исполнимых правил: быть много на воздухе, побольше двигаться и спать; немного или даже нисколько лекарств; одежда не слишком тесная, не слишком теплая; необходимо также приучить к холоду ноги и голову и почаще мыть их холодною водою».

Итак, согласно Локку, задача физического воспитания сводится к укреплению и закаливанию тела, исключающим всякое излишество и изнеженность. Теми же соображениями руководствуется он в воспитании духа, высказывая следующее мнение: «Если крепость тела состоит в труде и усилии, то же может относиться и к духу. Главный принцип, основание всякой добродетели, всякой заслуги, заключается в том, чтобы человек был способен отказывать себе в удовлетворении собственных желаний, умел бы противостоять своим собственным склонностям и следовать начертаниям своего разума, если бы они шли вразрез со всеми другими желаниями».

Из этого легко вывести, что задача воспитания должна заключаться в закаливании тела и духа.

Воспитание духа, в глазах Локка, есть развитие в человеке хороших наклонностей, доброжелательного отношения к людям, чувства чести и уважения к человеческой природе; оно состоит также в образовании твердости характера, в практичности и уменье ладить с людьми. Научное образование Локк считает делом второстепенным и ставит его намного ниже нравственного воспитания.

Такое умаление значения умственного развития объясняется протестом Локка против схоластического направления школы того времени, набивавшей молодые головы совершенно бесполезным и ни к чему не ведущим знанием, которое не давало человеку ни силы характера, ни внутреннего счастья.

Локк отводит в воспитании последнее место изучению школьных наук, потому что в то время все воспитание сводилось к этому изучению. Джентльмен, по его мнению, заботясь о воспитании своего сына, должен желать ему, сверх обеспеченного состояния, еще и добродетели, благоразумия, хороших манер и образования. Итак, образование занимает здесь последнее место. Локк сам понимал, что это должно вызвать удивление, и объясняет свой взгляд следующим образом:

«Вы, может быть, удивитесь, что я говорю об образовании после всего. Такое мнение может показаться странным в устах ученого, и этот парадокс является чересчур смелым еще и потому, что теперь образование составляет единственную цель воспитания. Но когда я вижу, какой муке подвергаются люди, чтобы научиться немного латинскому и греческому языкам, сколько лет употребляют они на эту работу, сколько это доставляет им хлопот и страданий и какой ничтожный получается результат, я не могу удержаться от негодования, что родители живут, постоянно опасаясь школьного учителя». Локк, отрицая современную ему школьную мудрость, считает существенно необходимым знать всем и каждому весьма, немногое, а именно: уметь читать и писать. Философ признает пользу научного

образования только для людей способных, для других же считает его скорее вредным; относительно последних он дает родителям следующий совет: «Отдайте вашего сына в такие руки, которые могли бы по возможности сохранить его невинность, развить и воспитать в нем добрые наклонности, без всякого насилия исправить и излечить дурные и приучить его ко всему хорошему. Вот что важно. Как скоро это достигнуто, образование может быть приобретено в придачу и, как мне кажется, очень удобно, при помощи методов, какие нетрудно придумать». Далее Локк говорит, что он не видит смысла в держании детей на цепи, как каторжников, в продолжение семи, восьми или десяти лет, которые можно назвать лучшими годами в жизни, и все ради того, чтобы научить их одному или двум языкам. Восставая против всего этого, Локк составил собственную программу образования, необходимого для джентльмена, и придумал свой метод обучения. В самом – раннем возрасте ребенка следует выучить читать, писать и чертить, затем необходимо приступить к изучению родного языка, а потом французского. Только после этого он может взяться за латинский язык, уступая всесильной моде. Греческий язык необходим для ученого, но не требуется для джентльмена. Вслед за латынью по плану Локка идет география, арифметика, астрономия, геометрия, хронология, история, учение о нравственности и право. К этим предметам он присоединяет и философию естествознания, под которой понимает знание природы вообще. Философ решительно выступает против риторики и формальной логики. Софистическое направление ума Локк менее всего считает приличным для джентльмена или друга истины. В то же время он очень ценит хороший слог и советует обращать на него внимание с раннего детства. Во главе искусств Локк ставит танцы, которые воспитывают стройность и грацию движений. Он требует также изучения хотя бы одного ремесла.

Изучение латинского языка Локк считает неприятным для всех возрастов.

Главное искусство учителя состоит в том, чтобы овладеть вниманием ученика и сохранить это внимание. Нужно заставить ребенка понять, что его любят и пекутся о его благе. «Мы, – говорит он, – любим свободу с колыбели. Мы знаем множество вещей, которые внушают нам отвращение только потому, что были нам навязаны в детстве. Я всегда думал, что всякое серьезное занятие может обратиться в удовольствие».

Итак, вместе с заботой о том, чтобы сообщить телу силу и крепость, сделать его послушным и совершенным орудием души, главным и преимущественным занятием воспитателя должно быть правильное образование этой последней, чтобы расположить ее неуклонно следовать тому только, что сообразно с достоинством и познанием разумного существа. Эту способность Локк называет твердостью души, которая, как и крепость тела, состоит преимущественно в перенесении трудностей; она есть главное основание и начало всякой добродетели и всякого успеха. Локк особенно заботится о развитии этой способности. Он говорит:

«Один из важных недостатков, замеченных мною в нашем воспитании, состоит в том, что недостаточно рано начинают приучать детскую душу к покорности известным правилам, подчинению рассудку, не заботятся об этом в то время, когда она еще весьма нежна, гибка и способна следовать всякому направлению.

В отношении к животным бываем мы благоразумны – начинаем их воспитывать с первого дня жизни и таким образом делаем их полезными для себя. Свое же собственное дитя оставляем в этом отношении без всякого попечения и наивно ждем, что из дурного ребенка выйдет хороший человек».

«Мысли о воспитании» изобилуют также многими отдельными замечаниями и правилами эмпирического характера; мы приведем некоторые из них:

«Чувствовать влечение еще не порок; но порок состоит в неуменье подчинять его указаниям и ограничениям рассудка. Различие между людьми состоит не в том, чтобы иметь или не иметь желания, – их имеют все, – но в умении властвовать над ними. Тот, кто в молодости не привык подчинять свой произвол рассудку других, едва ли будет подчиняться и своему собственному.

Чрезмерное снисхождение и свобода в обращении с детьми не ведет ни к чему хорошему.

Глубокое уважение к родителям и некоторый страх в самом начале должны дать им власть над умами детей, а любовь и дружба должны поддержать ее в юношах.

На взрослых детей должно смотреть как на подобных нам людей, имеющих те же страсти и стремления.

Давайте поменьше законов, но, раз давши, строго смотрите за исполнением их.

Бог кладет неизгладимую печать на душу каждого человека; природный характер, конечно, может быть несколько видоизменен. Но едва ли можно совершенно сгладить природную особенность характера и превратить его в другой, противоположный. Поэтому лица, находящиеся при детях, должны внимательно изучать их природу и способности; они должны стараться угадать, к чему дети склонны и что им по душе.

Воспитатель не только должен тщательно исследовать, к чему особенно склонен ребенок, но также знать то, чего не достает в характере дитяти.

Данное природой ребенку должно развивать; намерение же истребить в душе его то, что дано ему от природы и посеять в ней нечто новое, искусственное – всегда будет тщетным усилием и поведет только к притворству.

Неестественная серьезность и спокойствие нрава детей, может быть, и понравятся людям недальновидным, любящим детей робких, недеятельных, нешумливых; но из таких детей выйдут люди бесполезные для друзей и ни на что не нужные.