Джонни Оклахома- 2
Шрифт:
– Да всё равно не клюёт, - норвайский рикс плюнул в воду, стараясь попасть в стайку голавлей, но промахнулся.
– Здесь рыбы нет. Крупной рыбы, я имею в виду.
– Наплевать!
– Я так и сделал, - Вова плюнул в голавлей ещё раз.
– Нет, я про рыбу. Тут важен сам процесс, а не результаты. Уху мы из курицы сварим, а вот когда ещё вот так посидеть придётся? Представляешь, кругом война, где-то мечи звенят и кровь льётся, у нас же скатерть белая расстелена, хлеб ржаной толстыми ломтями порезан, сало копчёное, картошечка отваренная дымится...
– Кстати, Америки в этом мире нет, а картошка
– Магия.
– Вряд ли, - не согласился норваец.
– Кроме магии в мире должно быть что-то вечное и прекрасное. Картошка с селёдкой, политая подсолнечным маслом и с колечками лука считается прекрасным?
– Несомненно.
– Вот я про это и говорю!
– Но рыбалку ты мне всё равно испортил.
– Так давай я этого статс-секретаря прикопаю где-нибудь подальше, и дружно сделаем вид, будто никого не встречали.
– Надо было сразу прикапывать! Зачем его сюда тащить?
– А вдруг тебе будет интересно поговорить?
Джонни вяло отмахнулся. Хорошо начавшийся день безнадёжно испорчен излишней инициативой норвайского рикса, да ещё предстоит объясняться с любимой супругой, настроившейся на романтичный пикник. Вряд ли она согласится заменить его пошлым допросом пленника. А куда деваться?
Идея организовать рыбалку тоже принадлежала рыжей ведьме. Граф Форбарра рекомендовал Оклендхайму-младшему не принимать участие в боевых действиях на стороне мятежников и вообще советовал дождаться результатов генерального сражения между ополчением Галлиполиды и армией маршала фон Брукса, так что образовалось свободное время. Джонни в бой не рвался, цинично понимая, что чем меньше останется в живых бунтующих галлиполидских дворян, тем легче будет подобрать ничейную власть. Ведь одно дело, когда корону хапает точно такой же соратник по борьбе, да ещё и чужеземец, и совсем другое, когда из-за гибели достойнейших на трон садится сильнейший. Пятидесятитысячный добровольческий корпус Груманта позволял делать прогнозы на будущее с точностью до ста процентов.
Ну и отправились порыбачить, чтобы не ошиваться без дела в лагере. Джонни даже червей накопал ради такого случая. А норваец всё испортил - вернулся за позабытой солью, и по дороге поймал беглого статс-секретаря Джованни Моргана, сбросив того с коня ударом в левое ухо. А потом не придумал ничего лучшего, как пригласить старого знакомого на рыбалку. Связанного по рукам и ногам, но с приглашением. Умник, мать их норвайскую...
– Ладно, пойдём потрошить нашего гостя. Может быть, что-то интересное знает, хотя маловероятно. А если Ирка начнёт предъявлять претензии за испорченный отдых, то свалю всё на тебя.
Вова втихомолку посмеивался. Жена виконту Оклендхайму досталась на редкость удачная, и скорее небо упадёт на землю и реки потекут вспять, чем ведьма устроит семейный скандал. Она руководствуется нехитрыми принципами - муж должен любить, обеспечивать семью и не гулять налево. Всё остальное от лукавого! У мужчин должны быть мелкие недостатки вроде увлечения футболом, написания фантастических книжек или разбрасывания носков где попало. Так что зря Ванька на супругу бочку катит.
– Не накручивай себя, твоё будущее величество. Иди и займись государственными делами.
– Не зуди, иду уже.
Вопреки ожиданиям Оклендхайма-младшего, Ирка не испытывала огорчения по поводу испорченной появлением посторонних лиц рыбалки. Она встретила мужа лучезарной улыбкой:
– Ванечка, посмотри, какую прелесть сберёг для нас господин Морган.
Упомянутый господин радостно закивал и попытался поклониться, что лёжа на траве в связанном положении было несколько затруднительно. Во рту у статс-секретаря торчал кляп, а лицо украсилось ещё одним фингалом. Для симметрии, что ли?
– Ну и что именно он нам сохранил?
– Да вот же оно!
– Ирка указала рукой.
– Неужели не видишь?
Рассыпанные монеты с профилем императора толстым слоем покрывали чуть ли не половину ковра, а у самых ног ведьмы скромно примостилась вместительная миска из-под солёных огурцов, до краёв наполненная крупным жемчугом и блестящими разноцветными камешками. Огромное состояние даже по меркам не самого бедного человека на свете. Но это же не повод выкидывать закуску?
– Мои огурцы...
– Не переживай, я их переложила в твой шлем. Всё равно никогда не носишь.
Виконт действительно не использовал ни шлем, ни латы, хотя был вынужден постоянно возить их с собой на запасной лошади. Во-первых, они нужны для парадных выездов и прочих торжественных случаев, а во-вторых, дворянин на войне без доспехов выглядит оборванцем и нищим. Неприлично без доспехов, пусть даже если их и не носишь.
– Варварство... В следующий раз возьмёшь мой меч колбасу порезать?
– Не делай из мухи слона, Ванечка! Я тут тебе такие шикарные изумруды на корону приглядела. Согласись, изумруды идеально подходят под цвет моих глаз. А господин Джованни утверждает, что это спасённые лично им сокровища древних королей Галлиполиды, чудом уцелевшие после столетий имперской оккупации. А Серёжа говорит, будто господин Джованни нагло врёт и предлагает приступить к экстренному полевому потрошению. Нет, ты не подумай, я крови не боюсь, и вид наматывания кишков любезного статс-секретаря на раскалённую кочергу меня не смутит... Но ведь мы ещё не поели! Давайте сначала перекусим, а уже потом примемся за вивисекцию? И полковник Гржимек обидится, если мы не позволим ему отрезать пленнику хотя бы ногу?
– Левую?
– Джонни решил, что на бедолагу Моргана произведено достаточное психологическое давление, но поддержал игру супруги.
– Правая нам сами нужна.
– Да ему любую. Полковник ещё любит глаза выкалывать и языки вырывать ржавыми клещами.
– Ну а кто виноват, что Карл решил остаться в лагере? Что-нибудь да оставим.
– Язык оставим, - со знанием дела заявил риттер фон Тетюш.
– Допрашиваемый до последнего момента должен иметь возможность рассказать правду. Начнём с ушей.
Джованни замычал, в ужасе захлопал глазами и провалился в спасительное беспамятство. Долго прятаться в блаженном небытие у него не получилось - холодная вода быстро привела бедолагу в чувство, и с испуга Моргану показалось, что его решили утопить без допроса. Как же так? А жить? Статс-секретарей нельзя топить!
Морган невероятным усилием выплюнул кляп и заверещал:
– Я всё расскажу! Спрашивайте, благородные господа, и я буду предельно честен!
Оклендхайм-младший вызвал в сознании невидимый магический компьютер: